Культурные особенности. I. Отпуск на «Счастье» - стр. 37
За частоколом, у плетёной стены – весы. Старые механические весы, на которые женщины по очереди вытряхивали сбор из корзины. Зелёные, нежные листья тари крутились в воздухе с тихим шелестом ссыпаясь из корзин на заржавленный лоток а с него – в мешки с непонятными надписями. Кружились, просыпались мимо, на землю. Под ноги двум типам, лениво надзирающим за процессом. Эмми вначале обрадовалась когда увидела их – в отличие от татуированных, холодных как статуи воинов, эти были похожи на людей. Цивилизованных, в смысле. Тоже босые, но в человеческой одежде, без лент и бахромы. Фабричные рубашки и шорты, широкие шляпы с загнутыми полями. Мощные руки и лица – чистые, без татуировок. Широкие, скрытые почти полностью за чёрными стёклами солнцезащитных очков. Один повернул к ней голову, посмотрел – лениво, нехотя. Эмми вдруг вздрогнула опустила глаза. Поспешно, под этим взглядом ей почему-то захотелось стать очень-очень маленькой и незаметной. Из-за спины – сухой, отрывистый лязг. Затвор винтовки. Воин – тот самый – перекинул ствол с плеча на плечо, как бы случайно задел железом о дерево. И получил длинный, певучий разнос от старшего.
«Очкастый» видя это все усмехнулся и сплюнул под ноги – зелёным от сока тари плевком. Ухмыльнулся, ощерив рот в похабной ухмылке. На поясе у него – новёхонький, с матовым длинным стволом пистолет и нож – длинный широкий клинок. Зазубренное, изрядно побывавшее в деле мачете. Ворота захлопнулись с протяжным, пронзительным скрипом. Эмми аккуратно шагнула назад. Потом еще, за спины других, подальше от этих парней в очках. Татуированные воины остались снаружи. А внутри – Эмме внутри оставалось вжимать голову в плечи и смотреть в пол – так, чтобы взгляд из под чёрных очков скользнул мимо.
Эмме повезло. Скользнул мимо.
На крайнюю в очереди. Схватили без лишних слов, вытащили и увели. Недалеко, за ближайшую загородку. И, судя по долетевшему оттуда через миг отчаянному крику – дикарке сильно не повезло.
– Кто это? – прошептала Эмма, и только потом сообразила, что понимать тут некому. Но соседка по очереди поняла. Почему-то. И показала – знаками, но выразительно. Ребром ладони – на горло, потом на землю. Потом, пошевелила пальцами, будто ходит кто…
– Ходячие мертвецы, – и впрямь похожи. Бледной кожей, очками, за которыми не видно глаз. Только, судя по плачу и крикам из-за стены – вполне живые.
А еще Эмми поняла, что зелёных, нежных листьев тари здесь завались, а значит надежды, что эти двое устанут да спать завалятся нет. А ночь длинна, и краденный нож не поможет, нет здесь темноты коридоров, плохо закреплённых кожухов, пульсирующих лиловым светом энерговодов, нечему взрываться и гореть. Оставалось держать голову ниже и надеяться… Странная тварь – надежда, даже корабельной торпедой ее не убить…
**
Пока тяжело урчащая двигателем бэха медленно и осторожно протискивалась сквозь лес – могучие, перевитые узлами зеленых веток стволы стояли густо – план в голове у Эрвина почти сложился. Простой, как прикрученный к борту лом из нержавеющей стали и столь же надежный – в теории. Довезти девчонок до базы – бросать как-то страшно, а дома можно сдать Ирине Строговой под команду, не забалуют, да и готовить будет кому. Не самой же Ирке кашу варить, в самом деле. Кое-кому из команды взять и набить превентивно морду, а потом сесть и расшифровать запись с переводчика. Выяснить в чем вождь его наколол. Наколол обязательно – просто обязан с такой-то рожей. А потом – наказать. Собрать парней с базы и съездить в деревню ещё раз. И аргументы с собой прихватить соответствующие