Культура семейных отношений - стр. 31
Здесь мы подошли еще к одному тонкому моменту, который связан со способностью человека отождествляться с привлекательной для него идеей. Например, идея добра, идея помощи людям, идея служения своему народу и всему человечеству. Идеи эти многогранны, значительны по содержанию и несут в себе глубокие, всепроникающие смыслы. Постижение этой глубины и многогранности может захватить человека, увлечь переживаниями открытий, дать ощущение проникновения в суть явлений и при всем этом увести его от действительного становления в себе доброты к людям. Человек будет много читать, знакомиться с интересными людьми, будет много говорить и рассказывать сам, горячо и страстно защищать главные постулаты идеи и не замечать того, что происходит в нем самом, из какого основания, из какого духа он все это делает, не замечать и того, что происходит в его собственной семье, в каком состоянии, в какой нужде и в ожидании какой заботы находятся близкие ему люди. Он может ринуться в служение идеи помогать другим, всем вокруг, оставив на произвол судьбы мать, сестру, жену или мужа, своих детей. Но и в помощи другим людям он будет до тех пор, пока горит в нем идея, не духом своим он будет любить, а идеей будет гореть. Равно помощь эта будет в тех событиях и в той форме, какие он устроил. Придут другие события или переменится форма его отношений с нуждающимися и он почувствует безсилие, малодушие. Идея в этих событиях и в этой форме жить не будет, а быть с людьми от души или по любви он, оказывается, не может.
Такой человек по содержанию идеи может знать все, более того, иметь в своей библиотеке все книги, какие только можно достать, купить, приобрести по близкому к ней содержанию. Но стоит начать с этим человеком тесное общение, как с какого-то момента в разговоре почувствуется тонкая жесткость обращения, твердость и незыблемость формулировок, внутренняя устойчивость его самоощущения, граничащая с самоуверенностью.
Тогда возникает вопрос: Куда же девалось все обретенное знание, знание, из которого должно вытекать совсем другое?
Никуда не девалось. Оно стало знанием рассудочным, логическим, информативным. Человек знает все, но в действиях своих сам не есть это знание. К сожалению, мы часто идем по пути расширения знаний, но расширение сознания не происходит.
Сознание – это разумение себя, сообразованного со знанием. Или, грубо говоря, это знание, которое превратилось в поступок.
Такое превращение возможно только через опытное проживание знаний. Одного обретения любой суммы информации здесь, увы, недостаточно и поэтому, расширение сознания человека это всегда его личное преображение, т. е. действительное движение, действительное становление его другим. Не в речах, но в поступках.
«Спеши, – говорит авва Нестерой, – лучше к выполнению прочитанных знаний, нежели к научению ими других. Ибо от этого учительства происходит гибельное тщеславие», т. е.
необоснованное отождествление знания с собою, будто бы ты уже и есть это знание. Это прелесть рационально-эмоционального впечатления.
Отсюда чтение всякой книги неизбежно и для многих бессознательно предваряется вопросом: «Ради чего я прикасаюсь к ней?» В зависимости от решения этого вопроса и выбирается один из способов чтения – сопереживание фабуле книги или проживание себя, т. е. встреча еще и с собой.