Кулачник - стр. 4
Он подмигнул мне и медленно достал мобильник.
– Я не один, если что. У меня в городе люди. И я тебя, сука, сожру. По частям.
Козлов повернул голову и посмотрел за мою спину. Взгляд изменился, стал каким-то неживым, словно маска наделась.
– Линда… Папа пришел. Пойдем домой, милая.
Он протянул руку, но девочка спряталась за мать, сжав мишку до хруста. Улыбка слетела с лица Козлова. Рука на телефоне сжалась до белых костяшек.
– Пошли, – повторил он, уже жестче. – Растет такая же сука, как мать…
Света инстинктивно заслонила собой ребенка. На лице Вити дернулась жилка. Он выпрямился, пальцы все еще дрожали на мобильнике. Шагнул вперед, но я опередил.
– Витя, еще шаг, и я тебе нос сломаю, не посмотрю, что ты блатной.
Козлов поднял руки. Меня он знал слишком хорошо, чтобы понять – я не шучу.
– Ладно… ладно. Не дурак я. Сегодня не мой день, да Сань? Сегодня супергерои защищают бедных и несчастных жертв от тиранов?
Он обвел зал взглядом. Остановился на Светке. Долго смотрел, а потом плавно, как хищник, отступил.
– Сань, но я тебе клянусь… – он запнулся голос уже не маскировался, в нем был только яд. – Ты зря полез. Очень зря.
Он развернулся, шагнул к двери.
– Это не конец, – бросил через плечо. – Это, сука, завязка.
Он вышел медленно, будто рассчитывал, что я одумаюсь. Не дождался. Закрыл дверь беззвучно, как гробовую крышку.
Витька всегда уходил последним. Даже тогда, в приюте, когда мы воровали хлеб, он тянул время, прикрывал нас. Сейчас он тоже уходил последним, но не прикрывая. А прицеливаясь.
Прошло меньше минуты. Тишина повисла вязкой пеленой. Я чувствовал, что времени почти не осталось – Козлов вернется. Света сидела, как статуя, уткнувшись взглядом в пол. Потом вдруг резко вскочила.
– Он… он сейчас приведет братков! – голос сорвался, паника хлынула наружу. – Мы же знаем его, Саш, он просто так не уйдет! Надо идти в милицию…
Она бросилась к выходу, глаза лихорадочно метались, будто искала, где спрятать ребенка.
– Света! – рявкнул я. – Никитина!
Она остановилась, как вкопанная, словно кто-то дернул рубильник. Стояла, прижимая к себе дочку, держась за чемодан. Грудь ходила ходуном от тяжелого дыхания, но глаза стали чуть яснее.
– К ментам нельзя, – сказал я уже спокойно. – Он всех держит. И участкового, и судью. Но ты права, у нас максимум десять минут. Уходить надо сейчас.
– Куда? – она смотрела растерянно, как будто все, что у нее было раньше рухнуло в один миг.
Хотя не как будто – все действительно рухнуло.
– Я отвезу тебя. Помнишь Мишку Савицкого, моего воспитанника? У него дача за городом. Попросил меня присмотреть и ключи оставил. Сам сейчас в Иркутске… Там тихо, лес. Переждешь, а я с Витькой пока разберусь.
Я взял чемодан, она Линду. Девочка все еще молчала, вжавшись в мишку щекой.
Мы вышли через черный ход. Внутренний двор был пуст. Здесь стояла «девятка», пару лет назад я выкупил ее у Витьки. Света застыла, увидев ее. Лицо побелело, губы дрогнули.
– Нет… – прошептала она. – Это… это же его… – Уже нет, – отрезал я. – Садись.
Она не спорила. Мы тронулись.
Дорога была пуста, редкие фонари рисовали блеклые пятна на асфальте. Линда заснула на заднем сиденье, прижавшись к маме.
Я уже начал думать, что успеем. Но две улицы спустя на выезде из района, заметил, как в зеркало заднего вида замелькал дальний свет и раздался сигнал клаксона.