Кукушка на суку. Акт четвёртый - стр. 3

– Извините за вторжение…

Женщина не отреагировала.

– Я не ожидал, что кто-то здесь живёт.

Опять тишина. Уснула, наверное. Я громко покашлял и прислушался. Было тихо до звона в ушах. Мистика какая-то. Да что это? Я потопал ногами. Ноль реакции. В конце концов, не вытерпел и решил потрогать её за плечо. Пусть испугается, но меня зачем пугать? Не могу же я просто так взять и уйти. Пусть расскажет, кто она такая и чем здесь занимается.

– Уважаемая…, – произнёс я и потянулся к её плечу.

Но тут же отдёрнул руку и совершил невероятный прыжок в сторону дверей. Я бежал до самого берега моря, не разбирая дороги и ничего не видя перед собой. «Господи, господи, господи…» – непрерывно звучало в моей голове. Кроме того, я то и дело плевал через левое плечо: – «Тьфу-тьфу-тьфу. Тьфу-тьфу-тьфу. Тьфу-тьфу-тьфу».

Меня трудно испугать, но тут я испугался не на шутку. Сердце ушло в пятки, а давление при этом больно било в затылок. На столе перед женщиной стояло небольшое зеркало. Протянув руку к её плечу, я увидел в этом зеркале отражение головы, сидящего в кресле человека. Вместо глаз на меня смотрели пустые глазницы. Вместо губ, улыбались пожелтевшие зубы, вместо носа – жуткие дыры. Это был череп мертвеца.

На берегу, я присел у воды и долго умывался, стараясь отмыть любую пылинку, которая могла ко мне приклеиться в этом страшном месте. Вот и не верь после этого в призраков, чертей и прочую мерзость. Ходячие мертвецы. Нет, не мертвецы —зомби. Почему самолёты не летают и кораблей не видно? Всё просто – зомби захватили весь мир. А теперь они проникли и сюда. Я почти поверил в эту дурацкую мысль. Но всё же набрался благоразумия и убедил себя, что версия о зомби никуда не годится – слишком давно никто не посещал эти дома. Лет двадцать, а, возможно, и гораздо больше. То есть, люди отсюда исчезли тогда, когда я только-только родился, или даже ещё не был в проекте. Но почему? Почему это место было покинуто в такой спешке? Что заставило обитателей странного посёлка покинуть насиженные места? До такой степени быстро покинуть, что даже трупы остались сидеть в кресле. Ужас какой-то. Я долго не мог прийти в себя. Первой мыслью было пойти к Виоле и уговорить её предпринять ещё одну попытку переплыть пролив. Но, чёрт возьми, это не лучший вариант. Он грозит смертью. А оставаться здесь – это как? Да, никак. Живём же мы здесь уже целый месяц. И ничего. Никакие скелеты и бродячие мертвецы к нашему шалашу не наведываются. А это значит, что можно и дальше жить как прежде, моля судьбу о милости. Должно же к нам прийти избавление. Если человечество живо, оно не может столь долго не напоминать о себе. Просто до этого времени нам не везло. Но вдруг завтра проснёмся, а к берегу подплывает катер. Или зависает вертолёт. Вывод: я ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаю, ничего никому не скажу. Виоле нельзя такое даже в шутку говорить. Она девушка впечатлительная, и её реакция непредсказуема.

Уговорив себя и успокоив, я постарался забыть увиденное. Но оно нет-нет, да всплывало перед глазами, холодя душу и вызывая какую-то странную тоскливую, сладко-томящую тревогу.

Отношения с Ви за это время не изменились. Мы с ней продолжали не обращать друг на друга никакого внимания. Первый разговор возник через пять дней после моего путешествия к дому мертвеца. В этот день всё было не так, как всегда.