Кукушка - стр. 12
– Это ты сказала? – невпопад спросил Фриц.
– Я. Я сказала, что это «Эйвас», – терпеливо повторила она. Голосок у неё оказался неожиданно сильным для такой малышки.
– Где?
– Ну, там, у тебя в кулаке, – указала она подбородком. – Ты ведь разбрасывал руны?
– Ну… – замялся Фриц. – Как бы да.
– Ну так я и говорю, что тебе выпал «Эйвас». Руна лошади.
Фриц гулко сглотнул и крепче сжал вспотевшую ладонь.
– А он чего-то означает? А ты не знаешь?
– Нет. А что?
Девочка пожала плечиком.
– Доверие и преданность, партнёрство. Перемены, движение… Много чего. А ты о чём их спрашивал?
– Да так… ни о чём… – Фриц был слегка ошарашен таким ответом и поспешил укрыть своё смятение за нарочитой грубостью: – А тебе-то эту хрень откуда знать?
– Меня дед научил, – простодушно пояснила она. – Он лоцман, много плавал, когда был молодой, и много знал. Когда моя мама вышла замуж, он очень ждал внука, но внук не родился, а родилась я. Так что он, когда со мной возился, много всякого мне понарассказывал.
– Э-э-э… да? А где он сейчас?
Девчушка вздохнула и, как показалось Фрицу, слегка погрустнела.
– Дедушка умер, – сказала она.
– О… Прости, я не знал.
– Ничего. Как тебя зовут?
– Фриц. А тебя?
– Октавия, – представилась девочка. – Меня зовут Октавия.
– Ты что, прислуживаешь здесь, такая маленькая?
– Нет, что ты! – рассмеялась она, – Обычно я при кухне или на дворе. Сегодня просто хозяйки дома нет. И вовсе я не маленькая, мне уже почти десять с половиной. – Она положила маленькую ладонь на горлышко кувшина. – Здесь молоко и хлеб. Чего-нибудь еще хочешь? Тот бородатый господин сказал, что за тебя заплатит, если ты не будешь заказывать много и слишком дорогое. И пива велел тебе не подавать. Это твой хозяин? Ты что, путешествуешь с ним, да?
– Ну… э… ага.
– Как здорово! Я так тебе завидую! – Глаза девчушки вспыхнули, но тут же погрустнели. Настроение у девочки менялось, как погода осенью. – А мне никуда не разрешают ходить, говорят, что я ещё маленькая, а я не маленькая, мне уже тринадцать… скоро будет. Так и сижу дома, кроме веника и тарелок на кухне, ничего не видела… А вы откуда?
Фридрих насупился. Отвечать сразу расхотелось.
– Ниоткуда.
– Ой, – спохватилась Октавия, – я тут болтаю, а ты же, наверное, голодный. Так чего тебе принести?
– Мне? – растерялся Фриц. – Я бы съел… м-м… я бы съел… Я даже не знаю, – наконец признался он, – А чего есть?
Девчонка задумалась. Подняла взгляд к потолку, пошевелила губами. Тряхнула головой. Давай я принесу тебе кровяных колбасок и фасоли с подливкой, – предложила она. – Можно ещё поджарить треску у нас хорошая треска, ледник ещё не успел растаять. А на сладкое – блинчиков. Потом, если надумаешь ещё чего-нибудь, скажи. Так как? Нести?
– Неси! – с облегчением распорядился Фридрих и так гулко сглотнул набежавшую слюну, что на мгновение устыдился, будто сделал что-то неприличное.
Девчушка кивнула и, топоча по полу несуразными башмаками-деревяшками, убежала на кухню. Фриц проводил её взглядом. Светловолосая, опрятная, зеленоглазая, она напомнила ему его сестру, которую вместе с матерью арестовали и куда-то увезли солдаты инквизиции. Боже, неужели это всё произошло всего лишь прошлой осенью? Он так ничего и не узнал о их судьбе – сперва необходимо было просто уцелеть, потом – добраться до травника, потом он заболел, потом поправлялся, а потом… потом…