Кукушата, или Жалобная песнь для успокоения сердца - стр. 14

– А когда же пожрать будет? – спросил Бесик.

– Вы у меня, знаете, где сидите с вашей прожорливостью? – и Чушка показал на свой загривок.

Потом посмотрел на шефов, которые ему осторожно улыбались, и рассказал анекдотец. Про то, как человек с портфелем пришел в магазин, отоварился на целый месяц, ну, хлебом, крупой, селедкой… А потом открыл портфель и стал туда забрасывать свой продукт, а оттуда лишь чавканье раздается, да громкое, прям на весь магазин! Люди из очереди удивились, окружили человека, спрашивают: «А кто это у вас живет там, в портфеле?» А человек отвечает: «Сам не знаю, кто там живет… Но жрет здорово!..»

И Чушка захохотал, довольный своим рассказом. И шефы стали дыбиться, они сразу поняли, что это мы, которые из «спеца», сидим на загривке у директора, то есть в его портфеле, и хоть мы неизвестно кто, но «жрем здорово». Так надо было этот Чушкин юмор понимать.

А мы все, Кукушата да и остальные из «спеца», сообразив наконец, что дело идет о работе, стали вслед за Бесиком громко чесаться, а иные потряхивали своей одеждой или даже выискивали какую-нибудь вошь, демонстрируя ее и беря на зуб и пристукивая снизу по челюсти рукой.

Поселковое начальство смылось, как говорят, смотало удочки, а шефство с этого дня началось.

Сегодня всех Кукушат послали работать к директору школы, которого в поселке зовут Иван Иванович, а мы так просто Уж. И стихи про него сочинены, уж не знаю кем. «Наш Уж – историк к тому ж».

Отчего именно Уж, мы не знаем, это до нас прозвано. Может, оттого, что весь он длинный и нескладный, как глиста. Но некоторые утверждают, что он неистовый рыболов и обожает уженье. Но тогда при чем тут кличка?

История, которую он у нас ведет, странная, судя по всему, он ее терпеть не может. И кое-как отбарабанив текст о крепостных, реформах и прочем, он открывает свою главную в жизни книгу Сабанеева о рыбах и зачитывает нам наиболее захватывающие места о ловле угрей, лещей и окуней.

Один раз я его спросил:

– Иван Иваныч, а кто такой Навуходоносор?

– Кто-кто? – спросил он почему-то, ужимаясь на своем стуле.

– Ну, этот царь, который халдеями правил… Он евреев на сорок лет переселил целым народом… У него все народы каналы строили, ну как у нас Беломорканал… Он их подальше в пустыню, в лагеря сажал… А в городе он себе памятников наставил…

Мне показалось, что Уж от таких моих слов совсем под стол сполз. Откуда-то снизу до меня донеслось:

– Этого не было.

Я удивился, потому что в моей книжке, которая «История», это все было.

– А что же было? – спросил тогда я.

– Ничего не было, – быстро ответил он, впиваясь, как в спасителя, в толстенного Сабанеева. – Вот что было, – произнес он, задыхаясь, и открыл книгу. – Здесь красота, здесь поэзия! А тебе известно, Кукушкин, что среди преступников, как утверждает милиция, не встречается любителей рыбной ловли?

Кукушкиным он называл меня безошибочно лишь потому, что он всех из «спеца» на всякий случай так зовет. Легче запомнить.

– Это Наполеончик так утверждает? – спросил Мотя. – Так он и сам не ловит! Значит ли, что он жулик?

– Ну, я же этого не говорил, – мрачно отказывался Уж, демонстрируя тем самым свое явное отрицательное отношение к своему ближайшему соседу по дому.

А Бесик весело добавил:

– Он ловит… Только в мутной водичке нашего брата!