Куколка - стр. 25
– По-моему, – рассеянно сказал я, – никто толком не знает, сколько всего скульптур, барельефов, масок и прочих изображений львов в Петербурге. Кто-то говорил, что больше тысячи, и наткнуться на них можно в самом неожиданном месте. В советские времена даже песенка такая была: девушка рассказывает, как парень объяснялся ей в любви, а львы при этом засмеялись, уличив его во лжи.
– Не слышала. А где эти смеющиеся львы? – спросила она, задумчиво глядя на вечернее небо. – Что за песня?
– Не здесь, это про тех, что у Дворцового моста, вон там. «Там, где волны сонные плескались, и играли в мячики гривастые львы».
– Ты у нас что, романтик? Никогда бы не подумала.
– Да ну еще, – смутился я. – Какой уж из меня романтик. Я у нас скорее старый конформист, циник и мизантроп. Еще и социофоб в придачу. Просто эти львы…
– На самом деле львы тут абсолютно ни при чем, – перебила она меня, – но то место, где нельзя лгать, действительно есть. Недалеко от тех львов. Оттого и легенда.
– Покажешь?
– А знаешь, давай. Только идем прямо сейчас! Пошли. Но потом… не пожалей потом.
Она так и не договорила, о чем я не должен жалеть.
Мы достигли Дворцового моста, который вот-вот собирались разводить, и полиция уже готовилась перекрывать проход, перешли на ту сторону, вышли на Университетскую набережную, миновали Зоомузей, чуть не дойдя до всем известного здания Кунсткамеры, свернули во двор, проникли через незапертые ворота и очутились в небольшом садике, окруженном домами. Моя спутница провела меня вглубь между старыми деревьями, и мы оказались на скромной площадке с круглым цветником в середине. Вокруг клумбы стояли какие-то серые страшноватые каменные изваяния, похожие на индейских богов. Не то майя, не то ацтеков.
– Говорят, – голосом заправского экскурсовода начала свои объяснения Маша, – что эти существа, индейские боги, прорвались в нашу реальность не то из какого-то иного мира, не то из другой вселенной. Кто-то открыл им путь. Потом окно каким-то обозом закрыли, но существа остались в нашем мире. Им поклонялись. Приносили кровавые жертвы. А потом пришли европейцы, посчитали их дьяволами и убили всех. Вместе с теми, кто им служил.
Я молчал и слушал, а Маша продолжала:
– Сейчас у этого садика скверная репутация, и обычные люди сюда редко заходят. Но раньше место было популярное, культовое даже. Говорят, что листья самих деревьев тянутся к центру клумбы, а когда идолов хотели перенести в другое место, все деревья вдруг тут же завяли. Еще люди рассказывают, что когда у одного из работников музея тяжело заболела дочь, то, уже отчаявшись, отец пришел просить помощи у заморских богов. Он разрезал себе палец и окропил кровью одну из скульптур. Ацтеки и майя не стеснялись приносить кровавые жертвы. Дочь на следующий же день пошла на поправку. Уверяют, что вот это – Шипе-Тотек, бог посевов и весеннего цветения; вон там – богиня Уиштосиуатль, соляная женщина, жена бога Опочтли покровителя рыболовства и охоты; за ней заставляющий всех расти бог дождя и грома Тлалока. Там дальше – Тескатлипока, «курящееся зеркало», бог ночи, холода и колдовства. Еще говорят, что при них невозможно говорить неправду, солгавшего постигнет неминуемая кара. Таких мест не так уж много теперь…
– А почему… – начал было я, но она перебила.