Кукловоды. Дверь в Лето (сборник) - стр. 52
Дорис не слышала об этом, но она меня поняла.
– Я так понимаю, ты хотел на ней жениться?
– Да. Глупо, правда?
– Не глупее, чем поступают все мужчины и многие женщины, – но дело не в этом. Не важно, хотела ли она выйти за тебя замуж или нет. Главное, она знала, что ты хотел на ней жениться. Из-за этого ее поступок в восемь тысяч раз гаже. Она понимала, что ты ради нее готов на все. С ее стороны это было просто бесчестно.
Дорис прервала на секунду массаж, ее глаза сузились в щелочки.
– Я эту рыжую никогда не видела, но, если увижу, всю рожу ей расцарапаю!
Я улыбнулся:
– Ты славная девушка, Дорис. Надо полагать, ты играешь с мужчинами честно.
– О, я не ангел, в свое время мне тоже случалось обводить мужиков вокруг пальца. Но если бы я сделала что-то, хоть отдаленно похожее, мне пришлось бы разбить все свои зеркала… Ну-ка, перевернись, я займусь другой ногой.
А потом появилась Мэри. Сначала я услышал сердитый голос Дорис:
– Туда нельзя.
Голос Мэри:
– Мне нужно.
– Ну-ка назад! – прикрикнула Дорис. – А то я повыдергаю тебе твои крашеные лохмы.
Последовала короткая пауза, потом за дверью началась возня, которая завершилась звонким шлепком пощечины. Я крикнул:
– Эй, что там происходит?
На пороге они появились вместе. Дорис тяжело дышала, волосы у нее были в беспорядке. Мэри удалось сохранить гордый вид и невозмутимость, но на левой щеке у нее было ярко-красное пятно, размерами и формой совпадающее с ладонью Дорис. Она смотрела только на меня и игнорировала медсестру.
Дорис наконец перевела дух:
– Убирайся отсюда! Он не хочет тебя видеть.
– Я бы хотела услышать это от него, – ответила Мэри.
Я посмотрел на них обеих и сказал:
– Ладно, чего уж там. Раз она здесь… Я все равно хотел ей кое-что сказать. Спасибо, Дорис.
Дорис секунду молчала, потом выпалила:
– Ты дурак! – и вылетела за дверь.
Мэри подошла к кровати.
– Сэм… – сказала она. – Сэм…
– Меня зовут не Сэм.
– Я до сих пор не знаю твоего настоящего имени.
Я заколебался, но времени объяснять, что родители имели глупость наградить меня именем Элихью, не было, и я сказал:
– Какая разница? Сойдет и «Сэм».
– Сэм, – повторила она, – дорогой мой…
– Я не твой дорогой.
– Да, я знаю, – сказала она, склоняя голову. – Но я не знаю почему. Сэм, я пришла сюда, чтобы узнать, за что ты меня возненавидел. Может быть, я не смогу уже ничего изменить, но мне нужно знать.
Я возмущенно фыркнул:
– И ты еще спрашиваешь за что? После того, что ты со мной сделала? Мэри, ты, возможно, холодна как рыба, но отнюдь не глупа! Я знаю это, ведь я с тобой работал.
Она покачала головой:
– Все наоборот, Сэм. Я совсем не холодна, но часто поступаю глупо. Выслушай меня, пожалуйста. Я знаю, что с тобой сделали. Я понимаю, что ты пошел на все, чтобы избавить от этого меня. Я понимаю и очень тебе за это благодарна. Но я не понимаю, почему ты меня теперь ненавидишь. Я ведь не просила тебя и не хотела, чтобы ты это делал.
Я промолчал. Спустя какое-то время она спросила:
– Ты мне не веришь?
Приподнявшись на локте, я сказал:
– Я верю тебе. Думаю, ты сама себя убедила, что именно так оно и было. А теперь я расскажу тебе, как было на самом деле.
– Скажи, пожалуйста.
– Ты села в это дурацкое кресло, прекрасно понимая, что я ни за что не позволю им проводить эксперимент на тебе. Ты знала это, признаешься ты себе в этом или нет, – я не знаю, на что способен твой изворотливый женский ум. Старик не заставил бы меня сесть в то кресло ни оружием, ни наркотиками. А ты могла. И заставила. Заставила меня сделать нечто такое, на что я сам никогда бы не пошел. Мне легче умереть было, чем вновь посадить себе на плечи эту мерзость, эту грязь. И все из-за тебя!