Кукла Яся - стр. 55
Данила кивает, и мы с Яном незамедлительно перелезаем через забор во двор, где и нападаем на полудурка, разливающего по периметру бенз.
Вот мрази!
Спалить Илюхе дом решили…
Зачем?
Сердце начинает колотиться как ненормальное.
Замираем на пару с Кучерявым, когда тишину разрывает выстрел, а потом также синхронно бросаемся в сторону сеней.
Сука, только бы обошлось. Только бы обошлось!
Повторяю про себя эти слова как мантру бесчисленное количество раз, пока не добираемся до кухни, откуда до нас доносятся голоса «гостей».
– Стоять, Паровоз.
Щелчок.
Сглатываю.
Бьюсь об заклад, это снятый предохранитель.
– Следующая навылет в твою черепушку.
Стискиваю челюсти. Узнаю голос Иссопова-младшего. С его папашей у Илюхи давний конфликт. Именно из-за этого и пришлось дёрнуть в Москву из Бобрино.
– Грохну тебя. Отец будет страшно мной гордится!
– Это вряд ли, – усмехается Илья. – Он в курсе, что ты гнида сыкливая.
– Обоснуй.
Осторожно заглядываю в помещение, чтобы оценить степень пиздеца. Вижу, что у печи двое под руки держат Беркутова, а сам Паровоз стоит к нам спиной и в затылок ему направлен пистолет.
– Заявился ко мне с бригадой из шести человек. Один прийти очканул.
– Кто об этом узнает? Вальну тебя и дружка твоего. По-тихому.
Переглядываемся с Яном. Тот на себя показывает и медленно вскидывает автомат.
– Закопаю во дворе, и всё, поминай, как звали. Пропали без вести, – веселится Иссопов, радуясь своему гнилому умыслу.
– Не сегодня, – объявляет Кучерявый и, сделав пару шагов вперёд, принимается шмалять из АК по членам иссоповской группировки.
Паровозов, к счастью, вовремя смекнув, что к чему, прячется за печью вместе с охреневшим от происходящего мажором. А вот члены иссоповской опг среагировать не успевают. За что и приходится поплатиться здоровьем.
Стрельба прекращается также резко, как началась.
Горе-бандиты лежат на полу и стонут.
– Илюха, ты цел? – громко спрашивает Данила.
– Да, – отвечает тот, выползая из укрытия. Перешагнув через бритоголового, поднимает взгляд и ошалело на нас таращится.
Я в этот момент его осматриваю. Нервяк, сковавший грудь, отпускает только тогда, когда понимаю, что друг, вроде как, цел.
– Оружие забираем у дырявых и валим.
Он кивает.
– Клим, Череп, – даю команду собрать стволы.
Паровоз в этот момент выясняет в каком состоянии пребывает мажор-собутыльник.
– Ромыч, ты в норме?
Явно нет, но зато протрезвел, по ходу.
– В норме? Нет?
– В норме, – отзывается парень неуверенно.
– Сматываемся, Илюх, – хлопаю его по плечу, подгоняя.
Медлить никак нельзя. Сейчас сюда заявятся все, кому не лень. И менты, и любопытные соседи, и папаша Иссопова.
– До встречи, – уходя, намеренно наступаю на пальцы его сыночка.
Стонет, извивается ужом на полу, что-то угрожает. Но сейчас это прям смешно выглядит. Как ни крути, а до своего бати ему реально далеко. Просто гнида обыкновенная. Вот и всё определение.
Топаем с пацанами по снегу назад к машине.
Илья несёт в руках снятые со стены фотографии. Свои детские и те, что принадлежали покойной матери.
Сейчас уже явно осознаёт, что вернуться сюда не сможет. Слишком опасно. Да и скорее всего, иссоповские не оставят его дом в покое. Намеревались сжечь – обязательно сожгут.
– Вы как в Бобрино оказались? – спрашивает у меня полчаса спустя, когда катим назад в столицу.