Кукла-любовь - стр. 7
– Загадочный, – выдохнула Любочка.
Ее длинные ноги грациозно переплелись, невзирая на ограниченность пространства. Красивые коленки, обтянутые тонким капроном колготок или чулок, притягивали его взгляд. Почему-то именно они не давали Игнату покоя. Милая незащищенность в них какая-то, что ли? Уязвимость? Их невозможно было сравнить с мягкой округлостью полных Ларискиных коленей. У Любочки они были особенными.
– Загадочный? – фыркнул Игнат, сворачивая к офису. – Надо же.
– Вы вообще, Игнат Федорович, очень загадочный персонаж, – продолжила развивать Любочка тему. – Смотришь на вас и не понимаешь, о чем вы сейчас думаете, где ваши мысли. Вы смотрите на меня, а словно мимо.
Он хотел было сказать, что этим взглядом обладает с рождения. Врачи даже поначалу пытались диагностировать у него аутизм, но не подтвердилось. Игнат промолчал. Нравится ей называть это загадочностью – ради бога! Больше веса в ее и его же собственных глазах.
– Игнат Федорович, а правда ваша жена уехала? – вдруг резко сменила тему его помощница.
– Что? – он дернул головой, отвлекаясь от мыслей о собственной значимости.
– Ваша жена в отъезде? – повторила Любочка вопрос.
– Почему вы спрашиваете?
Он припарковал машину на привычном месте на стоянке. Поставил на ручной тормоз, выключил зажигание. Повернулся и строго, без всякой загадочности, глянул на помощницу.
– Откуда вы узнали? – решил он уточнить. – Вы что, следили за мной? Видели, как я провожал ее на вокзал?
– Упаси господи! – фыркнула Любочка, весело и наигранно рассмеялась. – Просто услышала в одном из ваших телефонных разговоров с ней, что она собирается куда-то и вы уже купили ей билет.
– Услышали? Гм-м…
– Я не подслушивала, нет, – она ловко изобразила смущение. – Услышала случайно.
– Понятно, – он открыл свою дверь, полез из машины и кивнул, уже стоя на асфальте. – Да, она уехала.
– Надолго? – задала его помощница странный вопрос.
Почему это ее вообще интересует? Игнат насупился, подергал плечами.
– Я не знаю. Она пытается разыскать своего отца.
Любочка хлопнула пассажирской дверью. Смешно семеня в узкой юбке, обежала машину, встала перед ним и округлила шикарно подведенные карие глаза.
– Как интересно! – ахнула прямо ему в лицо. – Расскажете?
– А о чем тут, собственно, рассказывать?
Игнат пожал плечами, попытался ее обойти. Ее близость, пахнущая дорого, свежо и волнующе, его смущала. Из окон офиса их могли увидеть. Это некрасиво.
– Ну, все же, Игнат Федорович? Как? Как все это происходит? Вижу по телевизору. Читаю в журналах. Но никогда так вот – близко – не ощущала человека, который с этим столкнулся. И почему сейчас? Ей сколько лет, вашей жене?
Вопрос был с подвохом. Игнат чуть не хихикнул и поставил Любочке плюсик. Самой ей было тридцать – летом отмечали всем коллективом юбилей – и она уже считала себя старой. Что тогда говорить о Лариске, которой сорок пять?
– Лариса разбиралась на антресолях в старой квартире матери и наткнулась на старые письма – ее отца, которого Лариса считала погибшим.
– А он жив?
– Из писем непонятно. Написаны давно, но уже после того, как ее мать его «похоронила». Идемте, Любочка.
Он жестом предложил ей пройти вперед и тут же пожалел об этом. Ее бедра, обтянутые узкой юбкой, двигались чрезвычайно красиво. Почти как в сексе, подумал он и покраснел. И тут же подумал, что кое о чем забыл с утра.