«Кухня» НКВД - стр. 4

Новый Полевой устав Красной армии (ПУ-36) значительно помог в перестройке методов обучения войск и штабов. С целью повышения качества боевой подготовки и мобилизационной готовности частей и соединений армия была переведена на кадровое положение, что отвечало требованиям международной обстановки и потребностям государства.

Выступая на XVII съезде ВКП(б) (1934 г.), нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов говорил: «…Наши вооруженные силы полностью соответствуют уровню развития нашей страны, от бурного роста которой они не отставали и не смели отставать ни на один шаг.

За период между XVI и XVII партийными съездами проделана огромная работа по коренной реконструкции Красной армии. За этом период армия совершенно переродилась, став в отношении качества и количества вооружения, организационной структуры и боевой подготовки своих кадров как бы принципиально иной армией»[7].

Несомненно, успехов было бы значительно больше, если бы не репрессии против командно-начальствующего остава РККА.

Репрессии против военных кадров (как действующих, так и находящихся в запасе и отставке), то затихая, то набирая обороты, фактически были всегда. Уничтожение бывших генералов и офицеров старой армии, начатое в годы Гражданской войны, продолжалось также в 20-х и начале 30-х годов. Происходило это во всех регионах СССР, но в первую очередь репрессии коснулись крупных административных центров страны – Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова. Гонениям в эти годы подверглись как действующие командиры РККА, так и лица, находившиеся в запасе и отставке. Карающий меч революции ОГПУ одну за другой проводило операции по «зачистке» бывших военспецов Красной армии, которые, как отработанный материал, оказались уже ненужными.

В состав неблагонадежных, наряду с другими, попал и М.Н. Тухачевский. Основными агентурными делами, по которым органы ОГПУ – НКВД в конце 20-х и начале 30-х годов вели разработку его и других видных военных специалистов, являются дела «Генштабисты», «Весна». В данной главе основное внимание уделим последнему. В этих делах сосредоточены материалы о военачальниках Красной армии, начиная с 1924 г. Тогда на оперативный учет, как «неблагонадежные», были взяты, помимо Тухачевского, также бывшие главкомы И.И. Вацетис, С.С. Каменев, генералы А.Е. Снесарев, М.Д. Бонч-Бруевич, А.А. Свечин и многие другие.

Среди арестованных были и преподаватели Военной академии имени М.В. Фрунзе. В том числе Н.Е. Какурин и И.А. Троицкий. Именно они показали о заговорщических настроениях М.Н. Тухачевского. Председатель ОГПУ В.Р. Менжинский направил протоколы этих допросов И.В. Сталину. Тот распорядился дать очную ставку Какурину и Троицкому с Тухачевским, на которой арестованные подтвердили свои показания. На этом можно было бы и остановиться, отдав указание об аресте Тухачевского, присоединив его тем самым к остальным узникам ОГПУ. Но Сталин тогда такого шага не сделал. Он велел спросить по этому поводу мнение видных деятелей РККА – Я.Б. Гамарника, И.Э. Якира, И.Н. Дубового. Вот как прокомментировал вождь партии этот эпизод через семь лет на заседании Военного совета при наркоме обороны СССР, на котором обсуждался вопрос о раскрытии «военно-фашистского заговора» в Красной армии во главе с М.Н. Тухачевским. При выступлении члена Военного совета Киевского военного округа корпусного комиссара Е.А. Щаденко 2 июня 1937 г. состоялся обмен репликами между И.В. Сталиным и К.Е. Ворошиловым: