Кудряшка - стр. 2

В девяносто седьмом году, окончив вуз и получив диплом психолога, я пришла служить в милицию. Причина проста: в то время безработных психологов, не имеющих опыта, в Питере было гораздо больше, чем вакансий. Мои вчерашние сокурсницы торговали канцтоварами и книгами, устраивались нянями к чужим детям, размахивали какими-то листовками на выходе из метро, а две девушки из соседнего потока даже ушли в монастырь.

Поэтому, как только мама заявила, что нашла мне «и работу, и мужа» – подразумевая молодого опера, который помогал мне устроиться на работу, – я, почти не пререкаясь, согласилась пройти собеседование. Второй пункт, касающийся замужества, решила проигнорировать. Выходить замуж «по сватовству», вдобавок по маминой указке, – это перебор даже для выпускницы «женского» вуза. Да и не собиралась я замуж! Но позвонить «жениху» всё-таки пришлось: вся информация, все козыри были у него. В Северо-Западном управлении милиции на транспорте, как сообщил мне этот опер, создавалась психологическая служба при отделе кадров и для неё искали руководителя.

Я прошла кучу проверок и военно-врачебную комиссию, и началась моя стажировка в отделе кадров.

До меня в кадрах работало всего четыре женщины. Только одна из них, Рита Чиж (сейчас она – известный экстрасенс), оказалась моих лет. Остальные дамы были в возрасте: от пятидесяти до семидесяти. Все сотрудники (кроме Риты) встретили меня тепло. Мужчины отдела по трое-четверо сходились в мой кабинет знакомиться.

Гришка Стороженко тоже пришёл. В отличие от других одет он был «по гражданке»: зелёный пиджак, бежевые брюки и жёлтые мокасины. Его тёмно-русые волосы отливали рыжиной, больше всего «цвет бестии» ударял в аккуратно подстриженную бородку. Карие, немного навыкате глаза, еле заметные веснушки на переносице, нос с горбинкой. Странное впечатление он производил. Аристократичный, слегка помятый. Выражение лица – нарочито простодушное и в то же время с хитрецой. И не знаешь, чего от него ждать.

– Григорий Николаевич Стороженко, – представился он. И, протягивая руку, добавил: – Для друзей – Гриша.

– Виктория Сергеевна Громова, – проговорила я, отвечая на рукопожатие. – Можно просто Вика.

Я всегда обращаю внимание на мужские руки. Тришкина рука была крепкой и ухоженной. Не рабочая, но и не артистическая кисть, аккуратно подстриженные ногти, рыжие конопушки на тыльной стороне ладони.

Я была в кабинете одна. Гришка достал «из широких штанин» поллитровку «Ладоги» и ломоть копчёной колбасы.

– Давай пить, – велел он.

Помню свой шок: такое знакомство – да ещё в милиции! Ничего себе…

– Спасибо, не хочу, – вежливо отказалась я. А внутренне трусливо сжалась, соображая: что может за этим последовать?

Гришка тем временем извлёк откуда-то две стопки и невозмутимо разлил водку.

– Я ведь не наезжаю на тебя за то, что ты не проставилась, придя в коллектив, – сказал он. – Так что пей и не выделывайся.

Пришлось выпить.

– Итак, познакомимся как следует, – начал Гришка и вдруг широко улыбнулся. – Я тут в кадрах незаменимый работник. Скоро сама в этом убедишься… Что ещё? Жена у меня есть. Нинка, бизнесвумен. Но девчонок люблю опекать!