Кудесник (сборник) - стр. 22
Чем ближе была от него цель его долгого, шестинедельного путешествия с берегов Рейна к берегам Москвы-реки, тем более захватывало дыхание у молодого человека. И вдруг теперь его стало душить за горло, слезы навернулись на глазах. Он снял шапку и отер горячий лоб. Почему явились эти слезы – он сам не понимал. Как будто предчувствие чего-то дурного, чересчур дурного, скользнуло тенью по душе. В то же мгновение невдалеке от возка появился скачущий всадник с плеткой в руках и кричал во все горло:
– С дороги!.. Ворочай!.. С дороги!
Ямщик тотчас же свернул свою тройку на самый край широкой улицы. После первого уже проскакавшего всадника появилось еще двое, потом еще несколько человек, а за ними зачернелось и двигалось что-то широкое и высокое.
– Он! Он самый!.. Ей-богу! – воскликнул Норич, высовываясь из окна.
– Кто?.. – встрепенулся молодой человек.
– Он… Наш граф!
В то же мгновение за кучкой всадников, летевших в галоп, пронесся шибкой рысью большой возок, запряженный цугом лошадей в четыре пары. Благодаря зажженным фонарям весь возок был освещен и сиял позолотой на козлах, полозьях и кузове. Большой, полуаршинный, золотой герб ярко сверкнул в глазах молодого человека, выглядывавшего из окна. В одно мгновение все это – всадники, цуг великолепных рысаков, позолоченный возок и еще несколько всадников позади его – все пронеслось мимо с шумом, бряцаньем и гулким стуком.
– Это он… Наш граф, Алексей Григорьевич, в гости выехал. Не застанем.
– Как же быть? – странно выговорил молодой человек.
– Что ж! Отдохнете; а он вернется пока. А то и завтра утром вас примет. Что за важность!.. Да вот и двор.
И Норич указал рукою, вправо от возка, на освещенный ряд больших окон.
Молодой человек как-то зажмурился и глубоко вздохнул.
IX
«Вот и приехали. Что-то будет? Неужели беззаконие! Неужели хуже, чем я подозреваю!» – подумал он про себя, но подумал не по-русски, а по-немецки.
Когда возок остановился у главного подъезда больших палат вельможи, десятка два челяди высыпало навстречу. Но не почет к приезжим гостям сказался в их поспешности, а скорее одно любопытство.
– Откуда такие? К нам ли еще?
– Ишь, к главному подъезду подъехали! А пешком бы, братцы мои! – раздалось вдруг среди этой кучки прибежавших людей.
– Ах вы, олухи! Это нам-то пешком?.. Не признали? – проговорил Норич, отворяя дверцу.
И сразу вся эта кучка выбежавших людей заахала кругом.
– Вона кто… Ах, Создатель!..
– Игнат Иванович! Вона кто… И графчик! Ах ты Господи!
– Цыц! Ты! Леший! Аль в Сибирь захотелось с графчиком-то! – шепнул один лакей постарше.
– Ох, виноват. Запамятовал наказ. Помилуй Бог!
Норич вышел первый из возка, но тотчас же обернулся и протянул руки, чтобы помочь выйти молодому человеку из экипажа. Появление его из возка магически подействовало на всю челядь. Сразу все стихло, и несказанно удивленные взоры холопов впились в него со всех сторон.
– Что, нам комнаты отведены? Есть приказ об этом? – спросил Норич.
– Есть, есть, давно! Алексей-то Григорьевич выехал.
– Знаю… Встретили… Ведите барина в горницы отведенные.
Норич остановился вдруг, снял шапку, шевельнулся немного в сторону от гурьбы лакеев и начал креститься на соседнюю колокольню, чуть видневшуюся во мраке ночи.
– Слава Тебе, Господи! – выговорил он тихо. – Доехали. А уж путь-то, путь-то. Короток! Пять недель ехали с лишком. Ну вот, Господи благослови, и приехали!