Куда улетают ангелы - стр. 53
Я подошла к полицейским.
– Вот, спасибо за… доверие… – я протянула им по тысяче.
Этого точно было мало за доверие, я сразу это поняла и протянула еще двадцать долларов. Я бы дала и Грише, за его жалкую душу лакея, но мне надо было оставить деньги на обратную дорогу.
– Я возьму вещи, свои вещи?
Сержанты посмотрели друг на друга, на меня и оба отвернулись.
– Пойдемте со мной, если хотите… Только там, у нас, и брать-то нечего. Телевизор и газонокосилку, и та в сарае стоит. А! Есть кое-что! – Хорошо, что я вспомнила.
Когда я вышла с сумками, навешанными на одну руку, обнимая другой четыре бутылки прекрасной водки и бутылку невероятно дорогого коньяка, который Виноградову подарили на Новый год, полицейские разулыбались. Ну, вот и хорошо. Они попытались со мной проститься, но тут уж я их попросила довезти меня хотя бы до ближайшего шоссе, где я могла бы поймать машину.
– А чё, Санек, смотаемся до трассы? – это предложил тот, что мне чуть было не поверил с самого начала.
– Ну давай, – ответил тезка Виноградова, пытаясь аккуратно пристроить запотевшие бутылки водки под сиденьем.
Я вытащила их из морозильника, где они хранились вместе с маленькими стаканчиками. Водка должна быть ледяная, к ним – замороженные стопочки, а сердце подавальщицы, жаждущей необыкновенного секса – горячее…. Руки же – свободные, без обручальных колец, и пустынная голова, чтобы Виноградов мог вдувать туда любую милую ему на сегодня мысль. И выдувать, как только она ему становилась неактуальна, его собственная мысль в совершенно посторонней голове.
– Лена! – мне опять звонил тезка милиционера Санька´, Виноградов Саша. – Варька заболела. Ты знаешь? Почему ты не с ней?
Я привыкла к его поворотам на 180 градусов, на 360, но, видимо, для того дня мне было многовато. Я не смогла даже сначала что-то ему ответить.
– Я спросил тебя, почему ты не с Варей, у которой температура сорок?! Мне звонила Неля.
– Но я же в полиции, как ты и просил, – я покосилась на сержантов, которые везли меня сейчас до трассы. Но они, похоже, перестали мной интересоваться.
– Ваньку не валяй! Я с Гришей только что разговаривал. Ты вещи забрала напрасно. Ну, я увлекся. И что?
– Да, понятно.
Ему, видимо, показалось, что мне это на самом деле понятно.
– Нам всем нужно просто глотнуть свежего воздуха. Понимаешь, Ленка…
– Нам всем – это тебе?
– Да, мне. Зачем ты забиваешь гвозди? Может, все это закончится через пятнадцать минут, а может послезавтра.
– Мне ждать до послезавтра?
– Тебе просто – ждать. И не делать резких движений. Тебе сказано было: «Замри!» А ты – что?
– Сколько ждать, Саша?
– Не знаю. Месяц, два. Три…
– А чего ждать? Свадьбы вашей? Чтобы ты пригласил меня развлечь повара? Раз уже на другое не гожусь.
– Слушай, Воскобойникова, а что, по-человечески нельзя расстаться? Без грязи?
Я не знала, смеяться мне или плакать, это Саша говорит – мне! У меня вырвался нервный смешок.
Виноградов коротко и грязно выругался и отключился. А мне – уже второй раз за сегодняшний день – вдруг нечем стало дышать. Я хватала воздух, вонючий и перегретый, и судорожно искала в сумочке нашатырь. Перед глазами поплыли черно-зеленые круги и сильно зазвенело в ушах. Я резко вдохнула нашатырь, еще раз и еще, натерла им виски, и через минуту мне стало легче. Я набрала номер Нели: