Куда улетают ангелы - стр. 26
Врешь, ты все врешь себе, Лена. У меня второй раз за вечер пронеслась мысль, которая меня ужаснула. Я посмотрела на Сашу и опять прогнала ее. Нет, да нет же… Неужели вот такой ценой я должна спасти… А зачем тогда спасать…? Да нет… Или… Пройти до конца? И понять все – про себя, про него, про нас? Может, и другие такой ценой спасают крепкие тридцатилетние браки? Ну, приблизительно такой? Когда очень тошно, но цель высока и всё оправдывает…
В машине Милка, естественно, уснула. По дороге мы еще останавливались, Виноградов выходил в супермаркет и вернулся с пакетом, в котором явно проглядывался классический «набор любовника»: конфетки, орешки, мартини, шампанское, водочка… Какое там Милочке еще шампанское!.. А я его терпеть не могу. Как же Виноградов любил раньше, особенно после длительных отлучек в другие квартиры, вдруг заявляться с таким набором! Молодой, бодрый любовник с праздничным настроением. И все так свежо, задорно, весело… Как, наверно, ему этого не хватало в несчастные полтора года наших псевдосемейных отношений!
Я позвонила Варьке.
– Варюша, ты что делаешь? Спать собираешься?
– Нет, – твердо ответила мне Варя. – Пока ты не придешь, я не усну. А ты где?
На самом деле я никогда не оставляла ее на ночь ни у мамы, ни у кого-то еще. Да и сейчас не собиралась.
– Варюша, я скоро приеду…
Я поймала иронический взгляд Виноградова.
– Может, ты пока ляжешь, возьмешь книжку… А бабушка что делает?
– Изабелла ходит в маске.
Моя мама на самом деле Лидия, которую все зовут Лиля. Изабелла – это была часть ее сценического псевдонима. Но потом многие стали думать (возможно, им намекнула на это мама), что Лиля – уменьшительное от Изабеллы, и стали звать ее и так, и так. Ей действительно очень шли оба имени – и маленькое, тихо звенящее, ласковое Лиля, и это, второе, неожиданное имя с привкусом терпкого винограда и ночных кабаре.
– А-а-а… ну хорошо… А Павлик как себя чувствует?
– Павлика все время рвет…
– О, господи…
Мама сказала, что у него отравление, но мне почему-то казалось, что Павлик начал курить и поэтому его и рвет. По крайней мере, я очень четко чувствовала запах табака в их квартире, хотя там никто вроде не курит.
– А Игорек чем занят?
– Он сказал, что я буду главной героиней следующей игры, которую он придумывает.
– Прекрасно. А что ты там будешь делать?
– Ловить монстров. Потом один монстр окажется заколдованным принцем, сначала он мне съест руку, но рука потом вырастет и…
У меня начала садиться батарейка в телефоне.
– Варюша, друг мой, ложись и жди меня. Я скоро.
– Ты не скоро, Воскобойникова, и не надейся. Сначала ты мне отдашь все долги, которых набралось – ой-ёй-ёй…
Я постучала по сумке.
– Сколько?
– Не в том месте долги, не в том, – покачал головой Виноградов. – Слушай, ты думаешь, она скоро проспится?
– К утру, наверно…
– Ай… – он досадливо крякнул. – Кость, ты когда купишь аптечку в машину?
– Уже купил, Александр Ефимович. Валидол, аспирин, контрацептивы, бинты, йод.
Виноградовский шофер отличался невероятной наглостью – при его тщедушном телосложении это всегда производило впечатление. Сейчас он сказал это, даже не взглянув на Александра Виноградова. Костя разбил ему две служебные машины и проворонил личный «Мерседес». «Мерседес» угнали средь бела дня – Костя показывал его для продажи. Когда его потом просили описать внешность «Артура», который вскочил в машину и угнал ее, Костя с апломбом объяснял: