Куда течет река - стр. 31

– Вы предлагаете мне подкинуть жене чужого ребенка? – Владимир смотрел на ведунью как на сумасшедшую.

– Мне всё равно придется оставить ребенка в больнице, – устало сказала Инияра. – Так у дочери появится шанс на нормальную семью. Если вы согласитесь, я помогу привлечь для вас удачу в делах. Вашей супруге тоже помогу. Она слаба, но если будет следовать всем советам, то лет через десять сможет родить вам здоровых детей.

– Не знаю… как-то всё это… – Владимир взмахнул рукой, пытаясь подобрать слова. – Я подумаю.

– Думайте, – согласилась ведунья. – Но времени осталось мало.

Инияра вернулась в палату и легла на кровать. Марина уже проснулась и читала какую-то книгу. Ведунья закрыла глаза и даже успела задремать, когда раздался приглушенный вскрик. Она несколько раз моргнула, прогоняя сонливость, и села. Марина стояла, вцепившись в подоконник, её тонкие пальцы побелели, а по ногам текла вода вперемешку с кровью.

– Кажется, я рожаю, – прошептала она.

– Похоже на то, – хмыкнула Инияра. – Сейчас доктора позову.

Ведунья вышла в коридор, погладила живот и прошептала: «значит, и тебе пора появиться на свет, Айяна». Она направилась к дежурной медсестре, и вскоре Марину куда-то увезли.

Инияра же не собиралась доверять таинство рождения посторонним. Она закрыла дверь в палату на ключ, помолилась древним богам и приготовилась принимать дитя самостоятельно.

Через несколько часов на свет появилась девочка, которой мать дала имя Айяна. Она была бережно запелената в отрез белой ткани с незаметной вышивкой белыми нитями, накормлена и уложена в кроватку. Новорожденная быстро заснула. Ведунья прочитала над ней молитву и тоже задремала, утомленная родами.

Разбудил Инияру шум. На соседнюю койку перекладывали бессознательную Марину. Ведунья немного восстановила силы за время сна и сумела отвести взгляд медсестер от новорожденной, а сама сделала вид, что так и не проснулась. В этом сне Майя четко видела и понимала все её действия.

– Горе-то какое, – шепнула одна из медсестер, – такая молодая, здоровая и мертвого ребеночка родила. Надо бы присмотреть за ней. Как бы чего не удумала, как в себя придет.

– Не наше это дело, – ответила вторая медсестра. Она была старше и явно повидала больше коллеги. – Пусть муж теперь за ней присматривает. Сменщицам передадим, и ладно.

Инияра дождалась, когда за ними закроется дверь, и посмотрела на соседку по палате. Она заметно побледнела и осунулась, но судя по безмятежному выражению лица, пока ничего не знала. Ведунья ещё несколько минут рассматривала Марину так, словно видела дальше физической оболочки. Самую суть. Душу.

– Она добрая, – прошептала Инияра, – даже слишком. И мягкая. Эта женщина станет хорошей матерью для тебя, Айяна, если уж мне не суждено ею стать.

Через несколько минут в палату вошел Владимир. Он был подавлен и словно разом постарел лет на десять. Мужчина долго сидел рядом с так и не очнувшейся от наркоза женой и молча держал её за руку.

Потом Владимир поднялся и повернулся к ведунье. В этот раз Инияра не стала скрывать новорожденную дочь.

– Ваше предложение ещё в силе? – безжизненно спросил он.

– Да, – ответила ведунья.

– Тогда я на него согласен.

На этом видение Майи оборвалось, и она погрузилась в плотную темноту без снов.

***

Проснулась она поздно. То ли сказался первый сознательный опыт посещения Нави, то ли просмотренный сон, то ли просто скопившаяся усталость. Майя пока не знала, как воспринимать то, что увидела во сне. Посчитать всё игрой разума? Или отнестись серьезно? Хотелось бы первое, но небольшой опыт столкновения с новым миром подсказывал Майе, что какие-то высшие силы позволили ей увидеть кусочек прошлого, а не просто навеянную обмолвками Инияры фантазию. Больно ли осознавать, что тот, кого она всю жизнь считала отцом, прекрасно знал, что это не так? Очень больно. Но пока эта боль словно засела где-то глубоко внутри острым осколком и наружу не стремилась. С Майей такое часто бывало: неприятные и болезненные события задвигались сознанием в самый дальний угол, чтобы выплеснуть боль потом, в тишине, где её никто не увидит, и не будет спрашивать, что произошло. В такие минуты она предпочитала одиночество, а не навязанное неискреннее сочувствие.