Куда приводят коты - стр. 44
За окном ночь.
Будь я человеком, вряд ли бы что-то разглядел. Хорошо, что теперь со мной кошачье зрение.
Я обнаружил себя на кресле. Обивка во многих местах вспорота, скорее всего, ножом, «раны» вспухли белыми хлопьями ваты.
Бог мой, тут что, была война?!
Мое прежнее обиталище и правда выглядит как после стихийного бедствия. Мебель разломана, опрокинута, посуда вдребезги, обои подраны… Подозреваю, дело рук Седого и его, с позволения сказать, людей. Не смог смириться с тем, что упустил убийцу своего отпрыска, и решил выместить злобу на вещах. На квартире живого места нет! У меня сжалось сердце, будто нашел изуродованного пытками зверя. Как когда-то нашел под мостом кошку. Или крысу под мусорным баком…
Ласт!
Он ведь остался в логове Леона! Смог ли сбежать? Я должен что-то предпринять, вызволить его…
– Ты откуда взялся, модник?
Испуг швырнул меня с кресла на пол, живот и когти вжались в линолеум, я во все глаза уставился вверх.
Разглядываю здоровенного серого кота… Хотя в темноте цвет определить трудно, серое все вокруг. Котяра невозмутимо вылизывает длинную шерсть, разложившись на спинке кресла. Он больше меня раза в полтора. Как минимум. Настоящая зверюга!
Мейн-кун.
Пушистый хвост, на груди пышная грива, огромные уши с кисточками. Гибрид льва и рыси закончил слюнявить лапу, до меня царственно снизошли миндалевидные глаза.
– Как сюда попал, спрашиваю?
Я слегка расслабился.
Странно, но угрозу мое нутро не ощущает. Ленивый тон речи мейн-куна сообщил, что драться этот огромный хищник не намерен. То ли нрав миролюбивый, то ли просто не видит во мне серьезного противника. Скорее, второе.
И все-таки спускать с него глаз пока не хочется.
Я поднялся и ответил:
– Через перемир.
Кисточки на ушах мейн-куна шевельнулись.
– Чего?
– Перемир, – повторил я.
– Это что, форточка такая?
У меня окончательно отлегло от сердца.
– Ну… вроде того.
Все ясно. Обычный кот. Ласт рассказывал, что далеко не все, кто ходит на четырех лапах, имеют отношение к перемиру. Большинство животных – просто животные. И, как и положено животным, не умеют разговаривать. Хотя некоторые, вроде этого, умеют, но их словарный запас, как правило, ограничен. Перемир их не боится, можно совершенно спокойно превращаться, прыгать сквозь измерения и творить другие чудеса у них на глазах. Могут, конечно, шарахнуться прочь или остолбенеть, но это проходит быстро. Ломать свои маленькие мозги поиском объяснений не станут. Забудут уже через пару секунд. А то и вовсе не обратят внимания.
Котяра зевнул, сверкнув капканом клыков, затем помотал головой и произнес:
– Слышь, модник, где тут можно пожрать, не в курсе?
– Очевидно, в холодильнике, – ответил я и посмотрел на то, что осталось от последнего. Вмятины, царапины, дверца висит на одной петле, шнур оборван… А внутрь лучше и вовсе не заглядывать.
– Да я там уже съел все, – говорит мейн-кун, – только шпроты остались. Не умею открывать эти жестянки.
– Почему ты называешь меня модником?
– А чего вырядился?
И только теперь я удосужился осмотреть свое туловище.
На мне плащ Леона!
Опасный предмет гардероба превратился вместе со мной и теперь сидит на кошачьем теле, как родной, даже не чувствую, что на мне что-то постороннее. А ведь он закрывает почти всего меня! Я осмотрел манжеты у сгибов передних лап, шеренгу пуговиц на груди и животе, складки на боках… Подпрыгнул к осколку зеркала, увидеть воротник.