Кубок лунника - стр. 36
– Я бы не простил себе, если бы вы умерли, – тяжело проговорил граф, – подумать только! Я ничего не смог с собой поделать. Чуть не сожрал собственную гостью.
«Хорош врать-то», – раздраженно подумала Малика.
Но лунника не заставить говорить правду только потому, что тебе этого так хочется. Здесь придется… действовать по-другому. Тоньше, умнее. Самой вплести филигранный завиток в кружево интриги.
Кряхтя и ругаясь сквозь зубы ведьма села и огляделась. Ха! Оказывается, его светлость лунный лорд притащил ее в ирисовую долину, положил на бочок, а сам устроился рядом, кутаясь в то, что осталось от одежды после превращения.
– Я плохо помню, что случилось, – наивно хлопая ресницами, сказала Малика, – а вы, милорд… Как ваше самочувствие?
Вопрос походил на утонченное издевательство. Лунник выглядел так, как мог выглядеть человек с которого сперва содрали кожу, а затем кое-как натянули ее обратно, причем не очень-то аккуратно. Трансформа не прошла бесследно: вид у графа в самом деле был помятым. Кожа на обнаженной груди, на шее, на руках провисала складками. Ее стало чересчур много для уменьшившегося скелета.
– Это пройдет, – он удрученно махнул рукой, – сейчас утро. Скоро я буду самым обычным. И между прочим, вам не кажется, что меня можно изредка называть по имени?
– Лунники всегда начинают фамильярничать с теми, кого чуть не сожрали? – Малика поежилась. На земле было свежо, задиристый утренний ветер играл растрепанной косой.
«Тоже мне, нашел, куда притащить. Не иначе как закопать хотел, если помру!»
– Не нужно… так, – пробормотал лунник, – в конце концов я с собой справился. Даже успел поймать вас.
«Вопрос только в том, кто – или что – меня сбросило, не так ли?»
Она, прищурившись, задумчиво разглядывала лунного лорда. К чему ему убивать хозяина гостиницы? Месть? Или, быть может, возврат давнего, очень давнего долга?
Альвен Рутто сидел на земле, обхватив руками колени, и делал вид, что чрезвычайно заинтересован ближайшим густо-сиреневым, почти черным ирисом. Очень бледная, цветом сродни алебастру кожа подтягивалась на глазах, облегая мускулы словно чулок. Он почувствовал ее изучающий взгляд и обернулся, но в этот миг – Малика была готова поклясться – в золотых глазах кошачьей тенью мелькнул страх.
«Ну, не за меня же он будет бояться, верно?» – хмыкнула ведьма. Затем откашлялась:
– Э-э… граф… Что-то подсказывает мне, что неразумно оставаться в вашем замке еще на одну ночь. Вы не могли бы… посодействовать… В общем, здесь нет второй гостиницы, так ведь?
– Уезжайте отсюда, – беззвучно произнес лунник, – не обременяйте мою совесть никому ненужной смертью.
Она усмехнулась. Затем, морщась, подобралась к неподвижному графу и положила ладонь ему на плечо. Лунник вздрогнул, но не отстранился, и Малика, замирая от собственной наглости, приблизила свои губы к слегка заостренному уху.
– С чего вы взяли, граф, что я собираюсь помирать?Теперь я точно никуда отсюда не уеду. До тех пор, пока не увижу всю картину так, как она и должна выглядеть. До тех пор, пока справедливость не восторжествует, зло не будет наказано, а Хаор не отправится в посмертие, где ему самое место.
– Еще одна чокнутая ведьма, – лунник вздохнул, – поступайте, как знаете. Я не буду препятствовать, но помогать тоже не буду. Как я уже говорил раньше, мне наплевать на то, что творится в банке с пауками.