Кубанский шлях. Исторический роман - стр. 41

– Так давайте сейчас и поедем туда, посмотрим, – оживился Семён.

Но на курган подниматься не пришлось. В полуверсте от них, как по заказу, появился всадник. Асей дал знак. Время! Дружки вскочили на коней и с гиканьем и свистом стали гнать черкеса. Тот помчался вдоль берега в сторону аула. Расстояние между людьми сокращалось, и разбойникам уже было видно, что преследуемый черкес – мужчина немолодой, рыхлый и для них не противник.

Выхватив из подсумка верёвку с петлёй, Асей размахнулся. Вервь со свистом захлестнула шею черкеса и сдёрнула его с коня. Старик выпустил поводья и с хрипом свалился на землю. Семён погнался за конём, Асей и Агафон бросились к черкесу.

Степан и Фрол настороженно следили за происходящим из шалаша, успокаивающе поглаживая рвущегося наружу пса.

А тем временем разбойники пытались связать поднявшегося старика. Они снова сбили его с ног, но, падая, несчастный внезапно наклонил голову и нанёс обидчику удар в пах. Тот взвыл, – а в руках попа сверкнуло лезвие ножа.

– Ах, ты мать честная, – прошептал Степан и ужом скользнул из шалаша. Фрол не хотел ввязываться в чужую драку. Но, что есть, то есть, и он, ругнувшись, рванул вслед за Степаном. За ними бросился Верный.

Завертелся клубок разгорячённых дракой тел, злобное рычание и ругань перекрывались лаем пса. Ржали лошади. Степная пыль заволакивала побоище.

Разъярённый поп, недовольный тем, что ему помешали чинить расправу, замахнулся ножом на приятелей, но неожиданно Степан выхватил из-за пояса кинжал и вонзил ему в предплечье. Поп, озверев, здоровой рукой схватил Степана за грудки и, несмотря на могучую фигуру парня, приподнял его над землёй. Пёс вцепился врагу в ногу и повалил на землю.

Другой разбойник, крепко прижав черкеса к земле, начал шарить у него за пазухой, однако удар Фрола в голову опрокинул его навзничь.

Третий бросился седлать лошадь черкеса, но вдруг заметил вдали пыль из-под копыт множества лошадей. То по степи нёсся целый отряд всадников.

– Уходим! – воскликнул он, оставив коня старого черкеса.

Разбойники вскочили на своих коней и помчались прочь. Раненый Агафон ревел от злости: его крепко держал за ногу Верный. Хотя вот он, конь черкеса! Один скачок! Но видит око…

– Убери собаку, – прорычал поп трубным басом, уставившись на Степана острым немигающим взглядом.

– Иди, – безучастно проговорил Степан, послушно оттаскивая Верного от жертвы.

Агафон, не отводя от врага взгляда, встал и, затем, прихрамывая, устремился к реке.

– Ты что это… отпустил его? – заметив это, недоумённо взглянул на друга Фрол и хотел, было, догнать изверга. Но тот исчез.

– Пусть, – пробормотал Степан, удивляясь самому себе: зачем он это сделал? Непонятно.

Стон черкеса отвлёк его от мыслей. Друзья подошли к бедняге и, взяв под руки, стали его поднимать….

Подскакавшие к ним горцы, спрыгнув с коней, кинулись на защиту соплеменника. Но старик их остановил, что-то залопотав по-своему. Затем низко поклонился приятелям:

– Ви мой живот спасал. Благодарност будет. Поидем, поидем в мой унэ. Кушат будэм.

Черкесский аул, как и селенье староверов, был окружён общей плетёной оградой. Правда, только с трёх сторон: аул тянулся вдоль реки, которая была естественной защитой от врага. Войдя внутрь ограды, друзья увидели на краю селения площадь для молотьбы хлеба – стояли снопы, скирды соломы и стога сена. Здесь же внутри ограды находилось кладбище. Как пояснил старик, это почитаемые могилы и священная роща. Действительно, могилы окаймляли несколько рядов деревьев. На ветвях некоторых из них висели разноцветные тряпочки.