Ктулху (сборник) - стр. 105

Однако доктор Уиллет отказывается приписывать начало душевной болезни Чарлза даже этому периоду и предпринимает осторожные попытки объяснить вышеупомянутые ужасы. У него якобы есть своя теория, подробности которой он сообщать не желает и ограничивается весьма странным утверждением: «Я не скажу, кто или что совершило эти нападения и убийства, но заявляю со всей уверенностью, что Чарлз Уорд в них неповинен. У меня есть веская причина полагать, что юноша никогда не знал вкуса крови, и его растущая вялость и бледность говорят яснее всяких слов. Уорд вмешался в ужасные дела и поплатился за это, но злодеем и чудовищем он не был. А потом… не знаю, что с ним случилось, и не хочу даже думать. Вместе с переменами, поразившими его тело и разум, умер и сам Чарлз Уорд. По крайней мере, душа его погибла, ибо в том безумном теле, что исчезло из лечебницы Уэйта, жила совсем другая душа, мне незнакомая».

Мнение Уиллета заслуживает доверия хотя бы потому, что он часто навещал дом Уордов и лечил миссис Уорд – нервы ее не выдержали столь страшной нагрузки. Ночные бодрствования под дверью чердака породили ужасные галлюцинации, о которых она с опаской поведала врачу и которые он добродушно высмеял, – впрочем, они таки заставили Уиллета глубоко задуматься. Галлюцинации всегда имели отношение к тем едва различимым звукам, что якобы доносились с чердака – приглушенным стонам и всхлипываниям, раздававшимся в любое время дня и ночи. В начале июля доктор Уиллет настоятельно посоветовал миссис Уорд отправиться в Атлантик-сити восстанавливать силы, а мистеру Уорду и неуловимому Чарлзу велел писать ей только веселые и обнадеживающие письма. Вероятно, лишь благодаря этому вынужденному отъезду ей и удалось сберечь себе жизнь и душевное здоровье.

Вскоре после отъезда матери Чарлз начал вести переговоры о покупке бунгало в Потакете. То был грязный и запущенный деревянный домишко с бетонным гаражом, примостившийся на высоком пустынном берегу чуть выше по течению от «Родс-на-Потакете», но ни о каком другом доме Чарлз и слышать не желал. Он не давал спуску всем местным агентствам недвижимости, покуда одному из них не удалось чуть ли не силой выкупить бунгало у упрямого владельца – по заоблачной цене. Как только документы на собственность были готовы, Чарлз под покровом тьмы перевез в дом все содержимое своей лаборатории, включая старинные и современные книги (те, что он недавно перенес из библиотеки на чердак). В самый темный предрассветный час ночи он загрузил свой фургон и уехал – отец только помнит, как сквозь сон слышал приглушенные проклятия и топот ног. После этого Чарлз переехал обратно в свою спальню на третьем этаже, а чердак забросил раз и навсегда.

В потакетское бунгало Чарлз перевез и атмосферу таинственности, которая прежде окутывала его чердачное царство. Правда, теперь у него появились две новые тайны: зловещего вида португалец-мулат, который жил на Саут-мейн-стрит в прибрежной части города (он явно был Чарлзу слугой), и худощавый интеллигентный незнакомец в темных очках и с колючей, будто бы крашеной бородой – он, очевидно, имел статус коллеги. Напрасно соседи пытались завязать с этими двумя людьми хоть какой-нибудь разговор. Мулат Гомес почти не говорил по-английски, а бородач, представившийся доктором Алленом, охотно последовал его примеру. Уорд сам пытался вести себя приветливо и обходительно, но разговорами о своих химических опытах только привлек к ним лишнее внимание. Вскоре по городу поползли странные слухи о том, что в его окнах даже по ночам что-то горит, а когда гореть наконец перестало, соседи принялись судачить о невероятных количествах мяса, которые Уорд заказывает у мясника, и о приглушенных криках, напевах и стонах, доносившихся словно бы из подвала бунгало. Меньше всего этот странный дом на берегу нравился местным честным буржуа, и неудивительно, что проклятое бунгало и все происходящее в нем быстро связали с эпидемией вампиризма (к тому же страшные убийства и нападения теперь происходили исключительно в окрестностях Потакета и на прилегающих к нему улицах Эджвуда).