Кто знал, что так выйдет - стр. 15
– Я Лиам. – Он чуть краснеет. – Хотя, прости, ты наверняка уже видела на схеме класса. Ну, так или иначе, приятно познакомиться, Кристабелла.
– Кики! – выпаливаю я. Боже мой. Захлопнув челюсть, я сверлю взглядом собственные коленки. Совсем забыла, как человечить.
– Хорошо, – легко соглашается он так, словно я не тявкнула только что на него, как какая-то нервная чихуахуа.
К счастью, в этот момент в класс входит учитель.
– Всем встать! – рявкает Джонас так громко, что я подскакиваю на месте.
Раздается скрип стульев по полу. Обескураженно оглядываюсь по сторонам – все встают. Я поспешно к ним присоединяюсь.
– Приветствуем учителя, – говорит Джонас.
Какого черта?
Весь класс дружно кланяется и гудит:
– Доброе утро, учитель.
Учитель машет на нас рукой, не здороваясь в ответ:
– Садитесь.
Все садятся обратно. Так, это интересно.
Пока учитель достает вещи из сумки, я пользуюсь моментом и рассматриваю своих новых одноклассников. Незаметно, разумеется.
Они мало чем отличаются от ребят в «Миньянге», но разница все же есть. В «Миньянге» мы могли носить любую обувь, всякие цветные носки и ободки, а вот в «Синфе» дресс-код такой строгий, что в придачу к матроскам мы обязаны надевать белые носки (никаких логотипов или названий брендов), черные ботинки (опять же ни брендов, ни логотипов) и ободки только черные или темно-синие. Все девушки, у кого волосы ниже плеч, обязаны убирать их в хвост. Никаких «необычных причесок». У парней стрижки не должны быть ниже ушей. Волосы не красить, ногти тоже, и никакого макияжа. В «Миньянге» макияж тоже был запрещен, но все девчонки, кого я знала, красились хотя бы немного. По крайней мере, большинство из нас точно пользовались оттеночной помадой. Я обычно подкрашиваю брови, потому что мне с ними не повезло – они начинают сходить на нет где-то на середине глаза. Без карандаша они похожи на два грустных маленьких пятнышка.
Но я не вижу вокруг себя ни оттеночных помад на губах, ни подкрашенных ресниц. Все лица чистые, если только, конечно, эти девушки не отточили мастерство естественного мейка. Но тут учитель начинает говорить, и мне приходится перестать рассматривать одноклассниц так пристально, словно я Джо Голдберг в сериале «Ты».
– Так вот, – говорит учитель. – Надеюсь, каникулы у всех прошли прекрасно. С кем-то из вас мы уже знакомы. Для остальных – меня зовут мистер Францис Тан. Я ваш классный наставник, а также буду преподавать у вас английскую литературу. – Сделав паузу, он одаряет нас сдержанной, деловой улыбкой.
«Классный наставник» – это, видимо, то, что мы в «Миньянге» называли классным руководителем. Я присматриваюсь к нему внимательнее.
Словно прочитав мои мысли, Джонас оборачивается и шепчет:
– Не парься, мистер Тан норм. Я в прошлом году был у него на литрé.
– Джонас, ну сколько раз говорить, – вздыхает мистер Тан. – Никаких разговоров в классе без моего разрешения.
Джонас отвечает ему извиняющейся улыбкой:
– Точно так, шифу.
Некоторые из учеников смеются, когда он называет мистера Тана мастером на мандаринском, а сам мистер Тан с добродушной улыбкой качает головой. В этот момент он, кажется, впервые замечает меня.
– Ах да. У нас в этом году новенькая. – Он пару секунд листает что-то в планшете. – Кристабелла Сирегар?
– Да, – быстро говорю я. – Но можно просто Кики.