Кто убил Влада Листьева? - стр. 31

Он нажал на кнопку, вызывая секретаря.

Тот беззвучно, словно призрак, возник в проеме двери.

– Феню ко мне! – приказал Хозяин. Впрочем, Хозяин выдаст Фене только формулу, модель поведения, а исполнительный головастый Феня уже «разовьет мысль», отработает детали, потом встретится с Бейлисом.

Подняв голову, Хозяин увидел, что Феня стоит в двери, возник также бесшумно, как и секретарь.

– Феня, поздравляю тебя с пирожком, – сказал Хозяин.

– Спасибо, – скромно поклонился Феня.

– Есть возможность заработать еще один пирожок.

– Почту за честь, – Феня снова поклонился.

– Доставай блокнот и ручку, – велел Хозяин, – мы сейчас с тобой обкашляем одну сюжетную линию.

Из милиции вычищались профессионалы. Их безжалостно выводили за штат, над ними издевались – пришедшие «новоделы», надевшие на себя погоны, в том числе и с генеральскими звездами, открыто плевали им в лицо:

– Послужили советской власти – и хватит! Этим вь дискредитировали самих себя.

– А разве раньше была какая-то другая власть? Такие ответы вызывали неприкрытую ярость, новоиспеченные генералы орали:

– Во-он отсюда!

У них даже помыслов не было хоть как-то сдержать себя, они и не думали, что орать, особенно на службе – неприлично. Главное – результат. А результата они достигали: опытные сыщики, «сыскари» – легендарные оперативники, о которых, как о героях Советского Союза, писали целые книги, обэхээсэсники, не дававшие чиновникам воровать, уходили. Несмотря на опыт, талант и высокие звания – среди них были и подполковники, и полковники, и даже генерал-майоры. У этих людей, в отличие от «новоделов», существовало понятие чести.

Вельский скупо улыбнулся: слово «новодел» ему нравилось. Им широко пользуются коллекционеры монет – всякую фальшивую монету, на вид очень старую, но на самом деле только что отлитую, они деликатно называют новоделом.

Борьба дошла до того, что московской милицией взялся править один такой «новодел» – то ли геодезист, то ли картограф, то ли зубной техник. Петровка, 38, где располагалась штаб-квартира столичного управления внутренних дел, сразу поплыла, преступность в Москве резко двинулась вверх.

А зубному технику хоть бы хны, для него главное – не борьба с преступностью, главное – разогнать кадры, которые работали здесь при старой власти. Разогнать, чтобы они не могли объединиться и создать очаг сопротивления. Сопротивления «новоделы» боялись больше всего, поэтому и действовали так нахраписто.

Если бы в ситуацию 1991 года или года 1993-го вмешался хотя бы один из крупных московских заводов, тогда еще действующих, еще живых, – ЗИЛ, «Красный пролетарий» или завод малолитражных автомобилей, история России развивалась бы совсем по другому сценарию. Не было бы того, что есть, не было бы разделения на голодных и сытых, а главное, не было бы того беспредела, который правит сейчас в России. И давит, давит, давит…

По улицам, как в Гражданскую войну, бродят беспризорники. Говорят, их уже более четырех миллионов человек. Такого не было даже в Гражданскую… А сейчас эти уркаганы штурмуют московские задворки, щиплют мусорные баки, особой опасности вроде не представляют, а вот лет через десять, когда они подрастут, – превратятся в очень опасную армию. Обозленную, совершенно неграмотную – некоторые из них вообще не знают ни алфавита, ни счета, – нацеленную только на одно – на грабежи и убийства. Если ничего не сделать сегодня, завтра Россия взвоет от них.