Кто убил Влада Листьева? - стр. 21

Неожиданно из темноты, словно бы вытаяв из ничего, как дух бестелесный, – опять булгаковщина, – выступил человек в пухлой теплой куртке и финской кепке с длинным козырьком и опущенными ушами.

– Вы кого-то ищете?

– Ищу.

– Кого?

– А два приятеля тут должны были меня дожидаться. Куда-то делись. Не пойму… Будто сквозь землю провалились. Вы их не видели?

– Видел. Могу показать, где они находятся.

– Где?

– Пойдемте, я покажу. – Человек в пухлой куртке подхватил прораба под локоть. – Пойдемте, пойдемте… Не бойтесь, я не кусаюсь.

Заподозрив неладное, прораб рванулся было в сторону, но по самые колени погрузился ногами в снег, подгребенный к обочине. Человек в куртке удержал его, потянул на себя.

– Эк вы, право, – неожиданно старомодно, будто интеллигент чеховской поры, произнес он, выдернув прораба из сугроба. – Пошли-ка, дядя, ведь недаром…

Литературный оказался человек.

Прораб даже не заметил, как рядом появилась машина, притормозила беззвучно. Человек в пуховике толкнул прораба в машину, это была «канарейка» с хорошо нагретой кабиной. Из приемника, слабо посвечивающего панелью, лилась музыка.

За рулем «канарейки» сидел милиционер с лейтенантскими погонами.

– Вы чего, вы чего, ребята? – перепугался прораб, в защитном движении закрыл лицо ладонью. – Я ничего не сделал.

– Во! Допрос еще не начался, а он начал отвечать на поставленные вопросы, – усмехнулся лейтенант, мягко трогая машину с места. – Что за народ!

Уже после первых двадцати минут беседы с прорабом стало понятно – он к убийству не причастен, имеет отношение к нему не большее, чем ко Дню Парижской коммуны.

Прораба пришлось отпустить.

Президенту на стол тем не менее легла записка с короткой пометкой в верхнем правом углу: «Срочно». Президент эту записку прочитал с удовольствием – теперь он может смело смотреть журналистам в глаза: убийцы, сами исполнители, найдены. Дело осталось за малым – найти заказчика.

Президент с воодушевлением потер руки.

По делу об убийстве Влада продолжали работать не только следователи – продолжали работать и эксперты. В частности, они обратили внимание на одну деталь. Когда Кузякина, выйдя из квартиры, увидела Влада, то лицо его было чистым, каким-то изумленным, такое лицо бывает у человека, когда его внезапно останавливают на улице, а потом выражение изумления исчезло и главное – на лице появились сильные кровоподтеки, гематомы – уже у мертвого, будто боль, которую Влад ощутил живым, пришла с опозданием к мертвому.

Медики подтвердили – такое иногда бывает с убитыми людьми.

Требовалась глубокая обработка связей Влада.

Выяснилось, что незадолго до своей гибели Влад затеял перестройку телевизионного канала – он получил высокое назначение на пост генерального директора и решил разобраться не только в том, что появляется на экране телевизора, на его «кнопке», но и что делается за кадром. Например, сколько канал получает денег от рекламы, куда они идут?

Однажды утром на столе в его кабинете оказалась записка – она лежала поверх газет и писем: «Вы напрасно это затеяли, господин хороший. Последствия могут быть непредсказуемы. Доброжелатель». Влад вызвал секретаршу:

– Ко мне кто-нибудь заходил?

– Нет.

– Странно, – пробормотал он обескураженно, близоруко сощурил глаза под стеклами очков. Когда он так щурил глаза, то казался совершенно безоружным – бери голыми руками. Многие женщины, влюбленные в него, на этом попадались. На деле же Влад был далеко не безоружным человеком.