Кто-то внутри. Книга 1 - стр. 8
Штабс-капитан Абашидзе махнул рукой, снимая завесу и одновременно отдавая приказ Андрюше с Петром.
– Огонь!
На этот раз команда прозвучала удивительно уместно, подумал я. И сказал он: «Огонь!», и стал огонь… Почему, когда я вступаю в бой, никто не кричит: «Разряд!»?
Петр шевельнул руками, и два раскаленных практически до плазменного состояния снаряда поднялись на высоту в два человеческих роста, и, набирая скорость, устремились в туман. Я видел только смутные силуэты танков, а людей не видел и вовсе, но Петру не было нужды даже смотреть на поле боя.
Он и так его чувствовал.
В этом часть его силы.
Я так не умею. В большинстве случаев мне надо видеть, кого я убиваю. По крайней мере, если мы не вплотную друг к другу стоим.
Но в сторону тумана я не смотрел. Я уже видел подобное, и знаю, что там сейчас будет происходить. Плазменные шары будут пробивать танки насквозь, игнорируя броню, испаряя экипажи и подрывая боекомплект. А если на пути пульсара окажется пехотинец – Петр в них специально не целится, но и обходить не будет – тот просто исчезнет.
Пиромант-контроллер и телекинетик опасны и сами по себе, но когда они работают в паре, это воистину ужасное сочетание.
Взрывы последовали один за другим с таким малым интервалом, что фактически сливались в один. Туман разорвало в клочья, над полем бойни выросли огненные цветки, черные клубы дыма повалили в небо. Из первой линии наших траншей, до которых танки так и не добрались, послышались ликующие выкрики, в том числе и матерные.
С другой стороны доносились заглушенные расстоянием вопли ужаса. Вражеские пехотинцы готовы были умереть за кайзера, также, как и мы были готовы умереть за государя, но к такому уровню противостояния их все-таки никто не готовил.
– Не расслабляться, господа! – скомандовал Абашидзе.
Я услышал в его голосе нотки тревоги, но непонятно было, чем она вызвана. Все прошло по плану, без сучка, без задоринки, как это довольно редко бывает на войне, и поле боя осталось за нами, и линия фронта не дрогнула, и противник убедился, что на этом участке ему противостоит не только обычная армия, но и лучшие сыны империи, кровь в жилах ее, и значит, наша задача здесь выполнена и уже на днях мы передислоцируемся на другие позиции…
– Там есть что-то еще, – пробормотал Петр.
Он подвесил пульсары там же, над горящей броней и разбросанными телами, а Андрюша продолжал подпитывать их энергией, и пот струился по его лицу, потому что усилия на такой дистанции приходилось прикладывать титанические.
Мы ждали.
Сами не понимая, чего именно.
Солдаты в линии окопов тоже притихли. Штабс-капитан Абашидзе прильнул к биноклю, но уже через пару мгновений необходимость в этом полностью отпала.
Вражеская завеса рассеялась, и мы увидели это.
Детище кошмарных снов, порожденное сумрачным тевтонским гением.
Корпус средних размеров субмарины. Восемь циклопических колонноподобных ног с двумя сочленениями каждая, которые несли этот корпус на высоте около десяти метров. Пять пушек, двенадцать пулеметов, огнеметы в носовой и хвостовой части, и все это прикрыто броней такой толщины, что ни одним нашим полевым орудием с первого выстрела не пробить.
Плюс экипаж, от пятнадцати до двадцати пяти человек, все из аненербе.
И все это вместе – шагающий танк «мастодонт 4А», чудовищно дорогая и смертельно опасная машина, созданная лучшими немецкими умами. Наша разведка утверждала, что всего их собрано не более пяти штук.