Кто-то просит прощения - стр. 6
– Интересно, кем он был? – продолжила Кристина, глядя на череп, с которым продолжала забавляться подруга.
– На табличке было имя, можешь поискать её и узнать, – предложил Бочка.
– Это имя, просто имя, не более, – девушка помолчала. – Неужели вам всё равно, какие дела за ним стоят?
– За именем?
– За именем и за человеком.
– Это была самая обычная, ничем не выделяющаяся могила, – ответил Бочка. – А значит, дела за тем, кто в ней лежит, стоят самые обычные: родился, учился, женился, где-то работал, умер. Всё.
– Теперь лежит без головы, – хихикнула Ангелина.
– Плевать, – добавил Шумахер.
– Всем плевать, – вздохнула Кристина. – А мне всё равно интересно, кем он был? Мужчиной или женщиной? Хорошим человеком или плохим? Чем занимался? Как умер?
– Зачем тебе это знать? – не понял Бочка.
– Мы вскрыли его последний дом и отняли голову… Мне кажется, следует проявить хоть капельку уважения, – ответила девушка.
– Зачем уважение тому, для кого всё закончилось? – искренне удивился Шумахер. – Он гнил здесь десятки лет, и за всё это время им заинтересовались только мы. Есть повод порадоваться.
– Нам?
– Ему.
– Его башке будет намного веселее в нашем зале, чем в сырой земле, – громко рассмеялась Ангелина. Затем поцеловала череп в лоб и прижала к груди. – Вспомни, как это было, дурашка.
– Кажется, кто-то завёлся, – игриво заметил Шумахер.
– Давно уже, – не стала скрывать Ангелина, продолжая тискать череп. – Когда ты меня лапал у могилы.
– Я всё слышал, – вставил своё слово Бочка.
– На самом интересном месте ты заорал, что докопался до гроба. Очень не вовремя.
– А то что?
– А то всё могло зайти очень далеко. – Ангелина задрала блузку.
Кристина закатила глаза. Шумахер сделал маленький шаг к Ангелине, но девушка подбежала к покосившемуся кресту и попросила:
– Фотографируй! – Положила череп на левую ладонь и уставилась в пустые глазницы.
– Какой кадр!
– Может, поедем уже? – спросила Кристина, которую стало тяготить пребывание на кладбище.
– Сейчас поедем, – пообещала Ангелина.
Но вместо того, чтобы направиться к машине, она насадила череп на крест, вновь расстегнула блузку и приняла вызывающую позу.
– Фотографируй!
Шумахер издал одобрительное восклицание и поднял фотоаппарат. Бочка же обнял Кристину и предложил бутылку:
– Ещё глоток. Чтобы стало весело… как всем.
– Иди ко мне, – позвала подругу Ангелина. – Почувствуй себя ведьмой!
– Расслабься, – прошептал Бочка. – Сегодня такая ночь…
«Такая ночь…»
Они уже нарушили массу запретов и нарушат остальные. Если, конечно, осталось что нарушать. Они давно вышли за рамки, а здесь, на кладбище, просто переступили через очередную черту, и вседозволенность туманила головы сильнее алкоголя. Им было хорошо.
Кристина сделала глоток крепкого виски и засмеялась. Легко, по-настоящему. Через голову стянула майку, под которой не оказалось ни бюстгальтера, ни топика, и встала рядом с подругой.
– Мы – ведьмы!
И ответила на жаркий поцелуй Ангелины.
– Какой кадр!
Ангелина сбросила блузку, бюстгальтер и шорты. Кристина последовала её примеру и теперь на девушках оставались только трусики.
– Кажется, мы зря не брали их с собой раньше, – пробормотал Бочка, завинчивая на опустевшей бутылке пробку. Оставлять её здесь он не собирался. – Я уже забыл об усталости.
Впрочем, сейчас они с Шумахером готовы были позабыть обо всём на свете – слишком уж горячей получалась фотосессия.