Кто-то просит прощения - стр. 49
– Хочешь или нет? – с напором спросила девушка, сжимая его руку очень-очень крепко.
– А ты хочешь? – нашёлся он.
– Что? – опешила Света. И хватка её ослабела.
– Ты давно поняла, что нас ждёт на шабаше, но всё равно приехала, – продолжил Ляпа, глядя своей девушке в глаза. – И даже переоделась.
– Ты тоже переоделся.
– Ну и что?
– То, что я в белье, а ты?
– Я переодевался с мужиками, – выкрутился Ляпа. – Они разделись, и я не мог… не мог по-другому…
– Они действительно настолько важны для тебя?
Света отпустила руку молодого человека и теперь просто стояла рядом. Совсем рядом. Но уже не касаясь его.
– Они… Мы здесь в гостях, – произнёс, после короткой паузы, Ляпа. – Мы просто смотрим, наблюдаем. Если нам что-то не понравится – уходим. Это я тебе обещаю: мы ничего не сделаем, если нам не понравится.
Он выделил «мы» и «нам» и добился того, что девушка вновь его коснулась – положила ладонь на грудь и предложила:
– Давай уйдём прямо сейчас.
– Подождём, когда всё начнётся. Убедимся, что ты права, и тогда уйдём. – Тон парня показывал, что это – единственный компромисс, на который он согласен. – Если всё действительно будет так, как ты говоришь, я здесь не останусь. Мы аккуратно и незаметно уйдём.
– Незаметно?
– Они будут слишком увлечены друг другом.
– Хорошо. – Девушка помолчала. – Почему они важны для тебя?
– Я… я чувствую здесь силу, – ответил Ляпа, развернулся и пошёл к алтарю.
Света вздохнула, положила их рюкзаки и кроссовки у самого края раздевалки, чтобы долго не искать, и медленно побрела в зал, из которого уже доносилась тихая музыка.
Которая постепенно становилась громче.
И проникала всё глубже и глубже. Проникала ненавязчиво, аккуратно, мягко, но неотвратимо. И наполняла собой душу. Идеально гармонируя с легчайшим ароматом благовоний, которые Бочка разжёг в курительнице, и молитвой, которую, стоя перед алтарём, громко читал Шумахер. Читал, держа в руке жёлтый лист, возможно даже, настоящий пергамент, хотя Света в этом сильно сомневалась. Читал так, что не оставалось сомнений – не в первый раз. И текст знает наизусть, а пергаментный лист в руке нужен ему для страховки и создания законченного образа.
Впрочем, все сомнения Светы – и в том, что в руке Шумахера настоящий пергамент, как и в происходящем вокруг – постепенно рассеивались. Полумрак, благовония, молитва, музыка, благожелательные взгляды, уверенное обещание Ляпы, что они уйдут в любой момент, когда захотят, мягкие прикосновения окружающих… Атмосфера обволакивала душу нежной мягкостью, убаюкивала обещанием изысканных наслаждений, расслабляла, дозволяя принимать чужие улыбки искренними, а чужие прикосновения – ласковыми.
Очень незаметно туманила голову, заставляя считать неважным всё, что мешало принимать происходящее вокруг. Делая важным только то, что здесь и сейчас.
– Сделай глоток!
В руках у Светы вновь оказалась металлическая чаша с густым вином. В первый раз Бочка пустил её по кругу в самом начале церемонии, и тогда девушка, в отличие от остальных, лишь пригубила напиток. И Ляпе не позволила приложиться как следует. Сейчас же она с жадностью припала к чаше и сделала два больших глотка.
«Остановись!»
Голос разума звучал очень тихо, едва угадывался, но тем не менее заставил девушку оторваться от чаши.
«Что я творю?»