Кто-то еще - стр. 33

Аури: Я и один схожу.

Кэсси: Что?! Нет! Почему?

Аури: Потому что ты явно не хочешь.

Кэсси: Неправда.

Аури: Твоя нерешительность говорит об обратном.

Кэсси: Я была в туалете!

Аури: Да все пучком.

Аури: Отдыхай.

Аури: Я с пацанами пойду.

Кэсси: Точно?

Аури: Конечно.

Кэсси: И ты не рассердишься на меня?

Аури: На тебя невозможно злиться.

Аури: Давай сходим куда-нибудь в субботу?

Кэсси: На озеро, купаться?

Аури: Круто.

Аури: Мне пора.

Аури: Удачи с Рикки!

Аури: Ты порвешь его!

Кэсси: Спасибо <3

Я перечитала историю сообщений, сильно надеясь, что Аури и правда не злится. Все эти студенческие вечеринки мне совсем не по душе. Я просто буду стоять в углу как чудачка, сжимать бумажный стаканчик и ни с кем не заговорю. Аури посчитает себя обязанным бегать вокруг меня как собачонка, вместо того чтобы вливаться в общество. А его друзья поинтересуются, чего это такой парень ходит хвостом за этой девицей, если может заполучить любую девушку, какую только пожелает. Я повисну камнем на шее Аури: утяну за собой вниз и его самого, и все настроение. Кроме того, я бы предпочла избавить себя от вида Аури, флиртующего с другими девушками, которые непременно, как на подбор, будут выше, привлекательнее и спортивнее меня. Разумеется, я не считала себя совсем уж уродиной, но я определенно не была той, кого называют «сексуальной». Про таких, как я, говорят «милая» и «хорошенькая», поэтому большинство парней относят меня к категории «младшая сестренка». По этой же причине на нас с Аури частенько бросали мерзкие взгляды. Да-да, хрупкая белая девочка и здоровый черный парень, сценарий для порнофильма готов. Как же это противно. Почему люди то и дело пытаются превратить нашу дружбу во что-то смешное или непристойное?

Я тряхнула головой, дабы остановить поток мыслей, в котором всегда терялась, когда пыталась смотреть на нас с Аури глазами окружающих. Они каждый раз вгоняли меня в такую тоску… Представить боюсь, каково же приходилось Аури: он ведь сталкивается с куда большим количеством предрассудков, ненависти и презрения. Раньше я спрашивала его об этом, но он не хотел говорить, по крайней мере, не со мной. Я не стала настаивать. Возможно, он мог бы попытаться мне что-то объяснить, но я все равно не поняла бы, что такое расизм. Уж точно не в этой жизни, где тоналка цвета «00 слоновая кость» оказывалась для меня слишком темной.

– Ты, должно быть, Кэсси! – вот первые слова, которые я услышала в «Ломаных чернилах».

Официально студия татуировки и пирсинга в тот день еще не открылась. Я нерешительно постучала в дверь, и уже через минуту женщина с ярко-рыжими волосами, широко улыбаясь, показалась на пороге.

– Я Джоэль, но все зовут меня Джо.

– Кэсси, – сообщила я, застигнутая врасплох. Ну же, Кэс, соберись, она уже знает твое имя. Я пожала руку Джо влажными от волнения пальцами.

– Входи, – пригласила Джо, закрывая за мной дверь.

Стены в студии ломились от фотографий, на которых изображались различные татуированные и проколотые части тел. В шкафах со стеклянными дверцами были выложены украшения для пирсинга. А на полке за прилавком выстроились трофеи и награды, которые, очевидно, получила студия и ее сотрудники.

Джо прошла за стойку.

– Ты бывала здесь раньше?

Я отрицательно помотала головой.

– Хорошо, подожди минутку. Я позову Рикки.