Кто не спрятался – я не виноват… - стр. 12
– А насколько ты знаешь? А главное – зачем тебе это нужно?
Он глянул на меня, словно энтомолог, случайно наткнувшийся на неизвестный миру вид насекомого. Разумеется, я не ждала от него ответа. Развернулась и пошла прочь, к своему вагону, небрежно бросив на ходу:
– И ты прав, я не курю…
Внутреннее напряжение ушло, оставив в сознании какую-то гулкую пустоту. Люди добрые, соседи честные!!! Что же это делается, а?! Куда я опять вляпалась?! А главное – когда успела?!
На ум тут же пришла совершенно дурацкая фраза: я из любой сложной ситуации найду выход. Но, зараза!!! Как я нахожу туда вход?! Вроде бы сидела себе тихо, как заяц под кустом, образно выражаясь, починяла себе «примус». И вот, нате вам!
Возвращаться назад и хватать парня за грудки, пытаясь из него выдавить причину такого его поведения, не стала, хотя очень хотелось. Бесполезно всё это. Уж кому, как не мне, это знать. Стоило только взглянуть на его наглую рожу – и сразу всё становилось понятно. Такой за деньги маму родную продаст. Хотя… это я, конечно, погорячилась. Такой как раз и не продаст. Но если уж ему что-нибудь в башку втемяшится, то тут, что называется, тушите свет.
Задумавшись, я чуть не пролетела мимо своего вагона. Благо наша проводница меня успела тормознуть. Я уже проскочила вход, когда она проговорила мне в спину:
– Вы бы зашли в вагон, мы скоро отправляемся…
Я ей благодарно улыбнулась и поднялась на площадку. Но в купе не пошла. Нужно было успокоиться и привести мысли в порядок. Только оставалась одна проблема – найти этот самый порядок. А как это сделать, я, увы, не знала.
Поезд судорожно дёрнулся, будто с трудом пытаясь оторвать колеса от стальных полос рельсов, и, медленно набирая ход, поволок свое многотонное туловище в редеющую серую мглу. Женщина с лязгом закрыла двери и, глядя на мою отрешённую физиономию, участливо предложила:
– Может, чайку?
Я кивнула. Да, пожалуй, чаёк сейчас будет весьма кстати. Уже через минуту я грела руки об оловянный узорчатый подстаканник и прихлёбывала маленькими глотками крепко заваренный ароматный чай, присев на боковое откидное сиденье в коридоре. Наверное, я тётке показалась сиротой неприкаянной, потому что она участливо спросила, незаметно переходя на «ты»:
– А чего в купе-то не идёшь?
Я жалко улыбнулась и ответила:
– Мои все спят… будить не хочу.
Она понимающе кивнула и решительно предложила:
– Чего тут в проходе-то сидеть… Айда ко мне в купе… У меня и печенье имеется. Я ведь тоже ещё чай не пила. Вот вместе и почаевничаем…
Видеть кого-либо, а тем более разговаривать с кем-нибудь сейчас мне ужасно не хотелось, но отказаться я посчитала невежливым. Прошла в её двухместное купе, где в углу хрипела и перемигивалась зелёными огоньками радиоустановка. Мне пододвинули сразу же незатейливую, вырезанную из молочного пакета вазочку, наполненную карамельками и печеньем. Сладкое я не любила, но печенюшку из вежливости всё же взяла.
Нашу проводницу звали Ангелина Петровна. Была она одинока. В общем, я слушала печальную историю её жизни, прихлёбывала горячий чай, а в нужных местах согласно кивала головой или в изумлении вскидывала брови. Слушателем я была хорошим, причём не ради «галочки», а всей душой сопереживала рассказчице, проявляя искреннее сочувствие к нелёгкой женской доле.