Кто на папочку? - стр. 35

Я же так и стояла с открытым ртом, держась за вставленный в замочную скважину ключ. Это что сейчас было? А баба Тоня… Ей же Ваня понравился!

- Ой, скажешь тоже, льстец, - зарделась старушка и кокетливо засмеялась. - Ты вон, подарки своим девочкам не забудь. И не обижай их. И в подъездах больше не спи, а то все причиндалы отморозишь!

- Еще и шутница! Антонина, вы поразили меня в самое сердце! - рассмеялся мужчина.

- Будет тебе, соколик. Ты вон, комплименты для Кариночки оставь… Ой, Кариночка! - заметив меня, воскликнула баба Тоня.

Дима резко развернулся ко мне лицом, но я не могла понять его реакцию. Бестыжие глаза скрывались за темными очками.

- Милая, - его губы растянулись в обворожительной улыбке, а на щеках появились обаятельные ямочки. Ничего не скажешь, хорош, как бог.

- Наш пострел везде поспел, да? - фыркнула в ответ и принялась с особым усердием проворачивать ключ в замке.

 Явился, не запылился. Что на этот раз хочет? Опять облить меня грязью и сказать, какая я врунья? Ну, уж нет, больше не позволю ему оскорблять себя. Хватит, наелась.

- Карин, я…

- Вот, - вышла баба Тоня и этим прервала его. Она впихнула ему в руки огромный букет алых роз и большого мягкого медведя. - Иди, - распорядилась и, опершись плечом на дверной косяк, скрестила руки на груди, явно ожидая начала выступления.

- Антонина-Антонина, вы бы хоть за дверью спрятались и в глазок подглядывали, - не растерялся Дима.

Любопытная соседка недовольно фыркнула, бросила негодующее «Молодежь» и скрылась за дверью.

- Если ты пришел, чтобы в очередной раз наговорить мне гадостей, то уходи. Мне от тебя ничего не нужно, - быстро проговорила и хотела юркнуть за дверь, но Дима придержал ее локтем.

- Я пришел поговорить, - уже серьезным тоном заявил мужчина. - Никаких оскорблений, обещаю.

- Ладно, заходи. Не хочу устраивать представление для всего подъезда, - неохотно пропустила его внутрь, понимая, что отец ребенка имеет право образумиться и принять участие в его воспитании. Даже если мне этого совсем не хочется.

- Это тебе…вам, - растерянно пояснил Дима и протянул мне цветы с игрушкой.

- Спасибо, но не стоило, - взяла щедрые дары и, скинув тапочки, пошла на кухню, чтобы поставить розы в вазу. По пути завернула в гостиную и посадила медведя на диван.

Пока наливала воду, Дима успел разуться и оказаться рядом. Он подошел практически бесшумно, но я спиной почувствовала его тепло. Его руки обхватили мои плечи. Я замерла, не зная, как реагировать. Поведение Маркова все больше заводило в тупик и не поддавалось какой-либо логике. Хотя, что я удивляюсь? Он всегда такой. Взрывной, вспыльчивый, а в следующий момент нежный, заботливый. Перед глазами тут же вспыхнула картинка той единственной ночи, которую я до сих пор не забыла. Его прикосновения, легкие, трепетные, жаркий шепот о том, какая горячая и страстная, а потом…

Сглотнув ком в горле, встряхнула головой, прогоняя наваждение, и повела плечами, сбрасывая со своих плеч горячие ладони. После таких реакций организма лучше избегать тесного контакта.

- Так зачем ты пришел, Дим? - прочистив горло, спросила, а сама судорожно ставила цветы в наполненную водой вазу.

- Как зачем? Я никогда не брошу своего ребенка, Карин, и пришел поговорить о будущем.

- О будущем, - тяжело вздохнув, я прошла к столу и села на стул. Жестом показала на второй, приглашая Диму присоединиться, что тот и сделал. - А как же то, что это не твой ребенок? Как ты там говорил? Что настоящий отец меня кинул, а я тут же на тебя ребенка вешать побежала? Вроде ничего не упустила?