Крысиная охота - стр. 21
– Не сомневаюсь, что вам про меня известно, – вкрадчиво сказал Григорий Алексеевич. – Рискну предположить, что одна из ваших планируемых акций была направлена против вашего покорного слуги, так ведь?
– Безусловно, Григорий Алексеевич, – согласился Никита. – Без вашей личности наша презентация в Яроволье была бы половинчатой и неинтересной. Вы – худо без добра. Вас в Красную книгу занести надо, господин генерал, в раздел «Последняя сволочь». Скажите честно, Григорий Алексеевич, вы ведь частенько в свободные от служебных рвений минуты задаетесь мыслью: а что нам всем за это будет? Или считаете, что не судимы будете? – и губы арестованного задрожали, поползли в зловещую ухмылку.
– К хм… – выразительно кашлянул генерал. – Вы никогда не задумывались, Никита Владимирович, почему у шутников частенько отсутствуют передние зубы?
– Перестаньте, – пробормотал Никита. – Вам уже не интересно меня бить, что от меня осталось? К тому же вы сегодня – добрый полицейский…
Григорий Алексеевич нахмурился, чтобы не выдать мимолетную растерянность.
– Это первичный допрос? – поинтересовался Никита. – Не много ли чести для меня, Григорий Алексеевич – отвечать на вопросы самого главного областного полицейского? Кончились подручные? Или просто любопытно стало?
«А ведь он с трудом вживается в новую роль, – догадался генерал. – Привык обвинять, привык унижать и снимать свои злодеяния на камеру. Вот и проскакивает». Он засмеялся со всей мобилизованной непринужденностью.
– Ладно, Никита Владимирович, не будем обмениваться взаимными колкостями. Все, что вы скажете в этой комнате, никоим образом не будет использовано против меня. Давайте умерим свои амбиции и свою компетентность. Уверен, вам есть что сказать в мой адрес, но зачем? Мы же не на публике, и вгонять меня в краску бессмысленно. А почему с вами беседует один из несостоявшихся клиентов – вы уж сами догадайтесь, это несложно. Это не допрос, Никита Владимирович, где вы видите бланк допроса? Нам допросы не нужны. С вами все понятно. Нет, разумеется, с вашим делом разберутся, как следует, и накажут кого попало, – генерал усмехнулся, – но что-то нам подсказывает, что обойдутся без вас. Хотите полюбопытствовать? – генерал потянулся к портфелю, стоящему сбоку от стола, извлек из него планшет с логотипом надкусанного яблока и начал что-то щелкать. – Вот, смотрите, – он развернул экран к арестанту. Качество видеоклипа было неважным, но картинка шла. Оператор снимал перепуганного жалкого человечка – тот лежал на полу и умирал от страха. – Узнаете свое творчество? Мне очень жаль, Никита Владимирович, что это замечательное видео вы не смогли выложить в сеть и вряд ли сможете, но постарались вы на славу, снимаю шляпу. Министр под впечатлением.
– Как он там? – криво усмехнулся Никита.
– Долго слезы лил, качая головой, – хохотнул Григорий Алексеевич. – Вы правы, это жалкая, ничтожная личность. Как говорится, мерзкий сукин сын, но это наш сукин сын. Будем считать, что господин министр отделался бабьим испугом. Не волнуйтесь, обработанный вами чиновник будет продолжать работу после того, как выпишется из больницы, а эту запись, если не возражаете, я возьму себе на память, дабы Анатолию Феоктистовичу лучше работалось.
– Послушайте, генерал, от меня-то вы что хотите? – прохрипел, сглотнув слюну, арестант. – Поболтать пригласили? Знаете, у меня отсутствует желание с вами болтать – во всяком случае в нынешних обстоятельствах.