Крылья колдуна - стр. 62
— Защитный контур разрушен, — поняла Тиль, внутренне холодея. — Скажи хорошую!
— Кажется, мы вовремя пришли. Посмотри, — он присел, рассматривая серую пыль, — следов цербера не видно. Он все еще там.
— Уверен? — с сомнением спросила Тиль, осторожно подходя ближе.
Выпрямившись, Ланс снял кожанку, перекинул ее через левую руку, с правой ладони соскользнула сияющая плеть. Колдун снова склонился над темным проходом, куда спускались каменные ступени, свистнул.
— Песик, — позвал он. — А что у меня есть.
— Пойдем, — решительно сказала Тиль, направляясь к подвалу. Мягкий свет окутал ее, рассеивая тьму.
— Матильда, ты можешь свой фонарик на максимум поставить? — попросил Ланс, переминаясь с ноги на ногу на верхней ступени.
Белый свет полыхнул во все стороны, так что стали видны даже трещинки на стенах. Черный паук сбежал из центра паутины, бахромой свисающей под потолком, и забился в уголок. Ланс быстро нагнал Тиль, оттеснил назад.
— В прошлый раз цербер прятался за тем поворотом, — кивнула она, и колдун замедлил ход, расправил сияющую плеть, закрутившуюся на конце в петлю. — Ты хочешь его поймать?
— Почему бы и нет, — ответил Ланс. — То, что вы с Ульрихом не хотите завести собаку, еще не значит, что все такие же равнодушные. Уверен, я найду подход к церберу, — колдун обернулся и подмигнул Матильде. — Раз уж нашел подход к тебе.
— Не льсти себе, — фыркнула Тиль. — Сейчас ты меня бесишь еще сильнее, чем при знакомстве.
— Но к раздражению примешивается кое-что еще, — заметил Ланс, многозначительно подвигав бровями.
— Ничего к нему не примешивается, — отрезала она.
— Любопытство, симпатия, а может и страсть, — невозмутимо добавил Ланс, и Тиль закатила глаза. — Я все вспоминаю наш шкаф. Что же там было такого, что тебе сорвало тормоза? Не пальто же Петры, в самом деле… Возможно, сработал эффект неожиданности? Все произошло спонтанно, и ты не успела выставить свои железные границы. А может, секрет в том, что ты сама была инициатором? Я не давил на тебя, и ты поцеловала меня сама.
— Это была вынужденная мера! — воскликнула Тиль. — Давай сначала поймаем трехголового пса с огромными клыками, который затаился где-то за углом, а потом уже будем выяснять отношения.
— Отношения, — со значением повторил Ланс. — Сама признала, что они у нас есть.
Он взмахнул плетью, и та, закрутившись, стегнула за угол и, не найдя цели, вернулась назад. Ланс заглянул в темный проход.
— Ну-ка, посвети, — попросил он Тиль.
Она шагнула за ним следом, рассеивая мрак, и Ланс присел у безжизненного тела, лежащего у стены неопрятной лохматой кучей. Три собачьи головы были запрокинуты, кровь, вытекшая из ровной раны на грудине — там, где три шеи соединялись, — загустела на каменном полу и глянцево блестела, как черное зеркало.
— Он уже холодный. Его убили ночью, — мрачно сказал Ланс, выпрямляясь.
Тиль наоборот присела у мохнатого тела, положила ладонь на выпуклый лоб средней головы, погладила черную шерсть — жесткую, колючую — и желтый светящийся комочек, пухлый, как шмель, отделился и стремительно улетел, просочившись сквозь потолок.
— Он бы и сам упокоился, скорее всего, — пояснила Тиль, поднимаясь. — Но смерть насильственная и, вероятно, от руки человека, которого он считал другом. Подпустил бы цербер к себе чужака? Сомневаюсь. Так что я решила подстраховаться. Трехглавый призрак нам не нужен.