Крылья феникса - стр. 8
Напиток, разработанный специально для одного феникса.
Для меня.
Об этом моем изъяне знали только император, моя семья и Росс, которому я доверял, как себе. В отличие от собратьев, я родился не с янтарными глазами, а с бесцветными. Прозрачными. Не отражающими внутренний свет. И накапливал силу гораздо медленнее других. А вся ирония заключалась в том, что искр мне от рождения досталось гораздо больше, чем остальным. Из-за такого диссонанса боль стала постоянным спутником, и даже янтарь больше не мог надолго ее притуплять. Только помогал восстанавливаться и скрывал от посторонних несовершенство моих глаз.
Стиснув кулаки, медленно выдохнул, справляясь с расползшейся по телу огненной агонией. К любой боли можно привыкнуть. И научиться с ней сосуществовать. Даже к той, которая не имеет отношения к физической.
Глядя на ночной, освещенный тысячами огней Дрейдер, вдруг вспомнил о глазах, принадлежащих незнакомке с крыши.
Они были карими. Теплыми. Я не почувствовал в ней сильных искр, но в этих глазах блестел свет, какой бывает на восходе солнца. Зрительная память никогда не была моей сильной стороной, и я не мог мысленно воспроизвести черты ее ничем не примечательного лица. Но глаза – широко распахнутые, словно вбирающие в себя исходящий от горящего феникса свет и не испытывающие при этом боли, почему-то врезались в память.
В долгой жизни больше минусов, чем плюсов. За долгие годы теряешь умение удивляться, мало что может искренне восхитить. Утрачиваешь страх. Все чувства притупляются, и то, что раньше дарило острое наслаждение, больше не способно дать даже крошечной искры обычной радости.
Поэтому я и уехал в Приграничье. Там – на границе барьера, где можно увидеть саму Тьму, некоторые чувства возвращаются. Адреналин. Желание сражений. Сожаление и боль утрат, когда те, кто успел стать хотя бы немного дорог, отправляются в иной мир.
Эти чувства были понятными и знакомыми. Привычными.
Но, глядя в широко распахнутые карие глаза, ощутил нечто иное. Не то давно забытое, не то и вовсе незнакомое…
По телу пробежала очередная болезненная волна, заставившая поморщиться. Янтарь делал свое дело – силы восстанавливались, но платой за это становились частые болезненные импульсы.
И это тоже было привычным, хорошо знакомым. Только внезапно возникшее в груди жжение показалось странным. Пожалуй, второй бокал пить не стоило.
Ида
Поспать мне удалось всего час, и состояние после пробуждения было такое, что уж лучше бы я вообще не ложилась. Разбудил меня, как всегда, Кот, исполняющий возложенную на него миссию получше всякого будильника.
К моему огромному облегчению, доделать платье я успела, и теперь оставалось лишь к назначенному времени доставить его до места назначения. Только вот выходить на улицу после ночных приключений было… нет, страшно – не то определение. А какое «то» и сама не знаю.
Тьма за окном поредела и, хотя мир находился во власти утренних сумерек, угрозы они уже не представляли.
Вопреки обыкновению, тетушка Эльза уже поднялась, заняв ванную. Дядюшка Риус, у которого сегодня был выходной, расположился в гостиной, где почитывал газету. Как правило, завтрак готовила я, но сейчас как никогда захотелось наплевать на эту обязанность. Я и наплевала – если тетушка хочет, чтобы я доставила заказ вовремя, значит, пусть варит утренний кофе сама.