Крылья ангела для мамы. Рассказы - стр. 14
Однажды осенним вечером я прямо не узнал нашего дядю Ваню – так он был чем-то расстроен. Он ведь всегда веселый был, а тут сидит на лавочке грустный какой-то. Ни фокусов не показывает, ни историй не рассказывает. Только сидит, шепчет что-то и головой мотает.
– Дядя Ваня, – подхожу я к нему, – что-то случилось? Может, помочь чем-то?
– Мне никто не поможет, – говорит дядя Ваня, – время пришло.
– Какое время? О чем вы? – спрашиваю.
– Время помирать, а старуха так и не пришла.
– Да какая старуха, дядя Ваня? – ничего не понимая, спрашиваю его.
Дядя Ваня долго молчал, а потом его будто прорвало.
– Ладно, – говорит, – расскажу я тебе свою историю. Не ту историю, к которым ты привык, а свою, настоящую, в которой ни слова лжи, только правда одна. Кому-то ведь надо рассказать. Чего все в себе держать.
Ну, думаю, сейчас дядя Ваня выдаст свою новую байку, а сам присаживаюсь рядышком на сырую скамейку.
Триста лет назад жил я со своими родителями в деревушке одной. Жили мы богато. Богаче нас во всей округе никого не было. Все у нас было: и земля, и живность разная, и даже люди, что на нас в полях работали. Дом огромный и теплый. Мы-то богато жили, а вот все остальные еле-еле концы с концами сводили. Порой и поесть у них совсем нечего было, да и носили на себе рванье одно.
Было мне в ту пору лет шесть.
Проходит однажды мимо нашего дома старуха-нищенка. Таких много было в те времена. Я в то время возле дома своего играл, совсем один. Не хотели со мной ребята деревенские дружить. Нас ведь ненавидели многие.
Подошла ко мне старуха и говорит:
– Мальчик. Вы ведь богато живете. С вас не убудет, если старухе поможете. Не принесешь ли ты мне хлеба кусочек? Совсем сил не осталось, третий день пошел, как я ничего не ела.
– Уходи, нищенка, – начал я отталкивать старуху, как учили меня родители.
– Мальчик, а может, водички хоть дашь, губы смочить? – продолжает старуха.
– Убирайся, нищенка, – продолжаю я ее отталкивать.
– Такой маленький, и уже столько злобы в тебе, – говорит мне старуха. – Никогда тебе не узнать лучшие миры. Жить тебе на земле этой столько жизней, пока ты человеком не станешь. В обнимку с бедами путь свой пройдешь. Все узнаешь: и холод, и голод. И унижения, и страдания. Живи и помни. А как исправишься, приду я к тебе. Найду я тебя.
– Три жизни я уже прожил, а старуха все не приходит. Три жизни, в которых, кроме бед и страданий, я ничего не видел. Каждую жизнь во всех подробностях помню. Ох и устал я начинать все сначала. Завтра новый срок начинается.
– Но ведь первую жизнь вы богато прожили? – перебил я его.
– Да где уж там, богато. Той же ночью дом наш спалили, родители погибли. Спасла меня старуха-нищенка. Не та, что была, другая совсем. Вот с ней я и бродил по миру. Побирался.
– Да, – выдохнул я, – красивая история. А по вам не скажешь. Вы ведь веселый всегда, дед Иван.
– Да что ты понимаешь… – вздохнул старик.
– История, конечно, красивая, только не верю я в нее, – говорю я, поднимаясь с лавочки. – Так не бывает. Пойду я, мамка уже заждалась, ужинать пора.
На следующее утро старик помер. Весь двор горевал. А уж что с детьми было. Ревели неделю.
Прошло пять лет. Однажды вечером возвращаюсь я с учебы и вдруг…
– Сережа! – окликает меня маленький незнакомый пацаненок. Он сидел на лавочке, покачивая ногой, глядя на меня.