Крылатая парусами - стр. 12
На палубе шнявы, стало быть, её укачало.
Отец тогда её из люльки вынул, к груди прижал и разрыдался. Очень тогда Геор испугался, ни разу таким лорда не видел. Гневливым или пьяным - это бывало, а вот испуганным до дрожи, до заикания - никогда.
А Киаран ничего, посмотрела на отца своими ясными глазёнками и улыбнулась, мол, хорошо ж плывём.
С тех самых пор она любимицей отца и стала.
Только воспитание получила такое, какое брат-наследник бы получил.
Нет, прялками там, пяльцами, нитями гобеленовыми и прочей несуразицей игровая наследницы была оборудована в лучшем виде. Только леди сызмальства к оному вовсе не притрагивалась. Брезговала отчего-то.
Куда интересней ножи, дротики, мечи деревянные (очень много рёва было, но настоящие никто не давал), кони (от пони леди неделикатно отказывались), бег наперегонки с деревенскими мальчишками, прятки…
А пуще всего - море. Корабли.
Стоило только Киаран раскапризничаться, подносили её к окну, паруса показывали - и всё, забыли об чём горевали. Сразу на мордашке улыбка от уха до уха, глаза загорались, точно в кудрявой головке светильник кто-то зажёг, а потом вид такой серьёзный и сосредоточенный становился, ну точь-в-точь арифметическую задачу про себя решала.
Словом, все вокруг её любили, баловали и обожали, вышиванием да ткацким станком, как любую другую благородную девицу не изводили.
Первое настоящее горе случилось, когда Геор уплыл.
После некоего неприятного инцидента, о котором речь позже пойдёт, Геора да остальных братьев Киаран призвали на королевскую службу. Даром что бастарды.
Но всё же род Бэхингем - древний (говоря начистоту, куда древнее королевского). Опять же, Бэхингемы - единственная фамилия, которая без приставки произносится. Как у королей, у Вулго.
На то воля принца была, чтобы все многочисленные бастарды Морето, от герцога Бэхингема, на королевскую службу заступали. Мол, это ничего, что бастарды, так бастарды ведь от Бэхингема.
Герцогу отступать некуда было - вроде невиданная милость. Потому едва очередному Морето семь годов минует - извольте пожаловать на королевскую службу. В пажи там, в виночерпии, в ключники. А то и в оруженосцы.
Геор единственный, кто с королевской службы сбежал. И в Бэхингем попрощаться заехал.
С сестрой попрощаться. Для этого, как всегда, камешками в окно вызвал. Глубокой ночью.
Больно было прощаться - жуть.
Как она одна, без Геора, без его рассказов? Он же «её-лучший-любимый-дорогой-золотой-в-мире-брат»…
А Геор пообещал, что теперь рассказы ещё чуднее будут, «морем клянусь!», потому что будет он писать не о Таллии и Бэхингеме, а самых настоящих заморских странах и диковинках. А здесь ему оставаться нет никакой возможности, король решил, что для дворцовой службы старший Морето непригодный, потому в Орден Тигриного Когтя направляет, братом.
В морской же службе Геору было отказано. И, к сожалению, виной тому сама леди Бэхингем была.
Точнее, не сама она, конечно, а инцидент.
Тот самый, о котором будет ещё время обстоятельно вспомнить.
- А без моря мне и жизнь не жизнь, - вздыхал брат и всё по волосам её гладил.
И ведь не соврал!
Писал, писал исправно, так навостырился словом владеть, что Киаран, читая письма брата из года в год, словно сама в семи морях побывала, с виернами и гидрами сражалась, и даже как будто якула в небе видела собственными глазами.