Крутая Бамбина - стр. 24
— Это все из-за тебя. — Я почти выла от боли, одна крошка не хотела выковыриваться из-под кожи. — Ты не мог меня нормально покормить…
— Значит, в том, что ты раскормила свой желудок, виноват я? Хорошо, учту.
В его голосе не было укора, скорее смех. Он подошел ко мне ближе, и я почувствовала тепло его тела, хотя он был в пижаме.
— Что там у тебя случилось? — Он взял меня за руку и увидел порезы в трех местах. — Где больно?
— Здесь… — хлюпнула я. Он поднес руку к губам, высосал осколочек и, выплюнув его в раковину, строго заметил:
— Больше здесь ничего без меня не трогай. На мою половину без приглашения не входи, запомнила?
— Я твой охранник! — напомнила, обидевшись, я. — И должна находиться рядом с объектом наблюдения, поэтому буду выполнять свою работу хорошо и даже заходить в твою комнату, если мне это будет нужно!
Я взяла веник, но Высоковский его отобрал у меня:
— Заварила себе кофе — порезала руку, что же будет, когда ты совок с веником возьмешь? Сядь и сиди. Ты на домработницу явно не тянешь, Гущин прав был, верно?
Миша бросил на пол уборочные инструменты и вскоре вернулся на кухню с аптечкой. Он принялся обрабатывать раны на руке и даже перевязал царапины.
— Проблематичный ты телохранитель. Кто же из нас кого оберегает?
Он смущал меня. Михаил очень быстро справился с осколками и лужей, и я даже не заметила, как он налил свежий кофе и подал мне чашку с блюдцем.
— А где спит Гущин? — вдруг спросил он. — Он не в твоей комнате, так?
Я поперхнулась и уставилась на него, как одуревшая сова.
— Ме…— жуя пирог, пыталась ответить я с набитым ртом. Наверное, гущинские пирожки выдали меня… Что говорить-то?!
— Ты думала, что я не замечу, как по моему палисаднику бродят журналисты?
Да, я так подумала! Что он за злой гений! Не проглотив еще тот кусок, я откусила новый, чтобы ему не отвечать на вопрос. Сдонжит ведь!
Его зеленые глаза смотрели на меня с улыбкой и интересом. Нет, он рассержен на меня не был. Похоже, он вел какую-то свою игру. Только зачем ему это все? Я набивала рот пирогом с капустой и обдумывала, что ему ответить. А может, вообще не стоит ему ничего говорить?
— Что здесь делает журналист? — продолжал допрашивать Высоковский. — Ему нужна новая тема в РКН? — Миша усмехнулся. — Разве мало он написал про нашу семью? Что ему надо?
Да, что же? Информации, сенсации… Я? Да ну, бред! Я ему нужна только ради информации. Миша взял со стола пирожок и откусил:
— Или все-таки ты ему нужна? Сам пек?
— Не знаю.
— Молчишь. Его защищаешь?
— Никого я не защищаю и вообще понятия не имею, где он!
Я запила пирог кофе и поднялась с дивана.
— Спокойной ночи! — сказала я и направилась к себе в комнату, услышав за спиной тихое:
— Похоже, ее надо воспитывать.