Крушение надежд - стр. 22

Маленков спросил Жукова:

– Вы готовы выступить?

– Готов, но мне нужны мои помощники.

– Введите их.

В тот же момент в зал ворвались генералы. Жуков приказал:

– Берия, встать! Вы арестованы.

Они схватили его, силой скрутил руки и потащили к двери. Там уже ждали: заткнули ему рот и спрятали в отдельной комнате. У дверей теперь валялось только упавшее с носа Берии разбитое пенсне.

Вечером того же дня в Большом театре собралась «вся Москва» – давали премьеру оперы Шапорина «Декабристы». Высшая бюрократия и творческая интеллигенция стремились увидеть творение, которое создавалось много лет. Люди знали, что на премьеру должны приехать кремлевские руководители: для них опера о первых русских революционерах была символическим событием. И вот теперь кремлевские руководители, вслед за декабристами, тоже устроили переворот.

Правительственная ложа с левой стороны от сцены была завешена тяжелым занавесом, но зрители, которые сидели напротив, могли видеть часть ее. Семен Гинзбург с Августой сидели в первом ярусе и видели первых лиц. В передних креслах уселись Маленков и Хрущев, немного сзади – министр обороны Булганин. Заметив их, публика зааплодировала, и они встали, кивая в знак приветствия.

Только началась увертюра, Семен Гинзбург шепнул Августе:

– Смотри, все в сборе, не видно только Берии.

Августа не обратила внимания, она была занята музыкой и слушала певцов. Но Семен, старый службист, заметил, что время от времени Булганин вставал и выходил, а потом быстро возвращался и шептал что-то Маленкову и Хрущеву[14].

Августе опера не очень понравилась: постановка чересчур пышная, музыка не очень впечатляющая, никаких красивых арий, женские партии не яркие. Певцы старались, но чувствовалось, что петь им было тяжело.

После представления довольные кремлевские руководители аплодировали исполнителям, и, пока они не ушли со своих мест, никто зал не покинул.

Семен с Августой вышли в ночную Москву, согретую теплом июньского вечера.

– Пройдемся пешком, такой свежий воздух, – предложила Августа.

Семен сказал шоферу, чтобы тот ехал в гараж, и они пошли по Манежной площади и по улице Калинина (нынешней Воздвиженке) к Арбату. Августа обсуждала оперу и исполнителей, Семен поддакивал и думал о своем. Потом заговорил:

– Знаешь, странно, что все приехали, а Берии не было. Не такой он человек, чтобы пропустить возможность показаться вместе с другими.

– Какое это имеет значение и почему ты так решил?

– Все имеет значение, если уметь видеть. А по хитрой физиономии Хрущева было видно его хорошее настроение – после каждого нашептывания Булганина он широко улыбался и довольно потирал руки.

– Может быть, ему понравилась опера, – сказала Августа.

– Ну, нет, я знаю Хрущева, доволен он был чем-то другим.

Семен понял все правильно: пока шла опера, генералы тайно вывезли связанного Берию из Кремля в приготовленную камеру бункера. Хрущев был доволен: первую задачу Иванушки-дурачка он с помощью Жукова выполнил, его позиции укреплялись. На сцену он смотрел рассеянно.

На следующий день на заседании Совета Министров Маленков и Хрущев объявили об аресте Берии.

Маленков строго предупредил:

– Это государственная тайна, и нельзя допустить, чтобы о ней узнали на Западе до того, как будет сформулировано обвинение и принято решение.