Круиз с миллиардером - стр. 7
– Хорошо, что ты приехала сегодня, – наконец перешла она к главному вопросу. – Клиента из клиники забираем в понедельник, и у нас впереди целых два выходных, чтобы тебя подготовить.
– Что значит – подготовить? – напряглась я. Кажется, тётя Катя мне не всё рассказала.
– У заказчика было одно условие… Точнее даже два. Сиделка должна плохо говорить по-английски…
У меня глаза полезли на лоб от такого требования.
– И она должна быть очень некрасивой. Прямо страшной.
– Что? – у меня некрасиво отвалилась челюсть. – Какие-то странные требования, тёть Кать. Что-то тут не так. Может, мне отказаться, пока не поздно?
– И что? – развела она руками. – Вернёшься домой? К братцу и его невесте? Других предложений у меня сейчас нет. И когда появятся – неизвестно.
Тут уж крыть мне было нечем. Или странный клиент и круиз по Средиземному морю, или адский ад дома.
– Давай поступим так, – Катерина достала мундштук, вставила в него тонкую длинную сигарету и, прикурив, глубоко затянулась. – Съездим в понедельник в клинику, посмотрим на них и там, на месте, решим. Договорились?
Я кивнула. Ну не лететь же мне обратно.
– Ну тогда давай займёмся твоим внешним видом, – Катерина довольно усмехнулась, словно уже представляя, как сделает из меня первостатейную страхолюдину.
5. 5
Сквозь щель в неплотно закрытых жалюзи просочился солнечный лучик и скользнул по лицу спящего человека. Джон Кэлтон открыл глаза и тут же зажмурился.
Это грёбаное солнце. Уж в такой дорогой клинике могли бы найти жалюзи и поплотнее. Он отвернулся от окна и попытался досмотреть сон, но даже провалиться в дрёму ему так больше и не удалось.
За пять недель Джону здесь осточертело всё. И стерильная белизна комфортабельной палаты, обставленной по последнему слову медицинской моды и техники. И ортопедический матрас с анатомической подушкой, обладающие собственной «памятью». И эта глупая орхидея в круглой прозрачной вазе. И даже крупная медицинская сестра, поливавшая цветок раз в неделю, при этом что-то приговаривая по-немецки.
Но больше всего деятельную натуру Джона раздражала невозможность вставать и передвигаться самостоятельно. Ему длительное время приходилось каждое утро звонить сестре и ждать, когда ему помогут подняться с постели, посадят в кресло-каталку. И что самое унизительное – подадут «утку».
Сейчас он уже мог выполнять все эти процедуры самостоятельно. Пусть и медленно. Но доктор потребовал, чтобы Джон ещё некоторое время пользовался помощью сестры-сиделки. Ну хоть от «утки» ему удалось отказаться.
Он поморщился и нажал на кнопку – природные потребности требовали немедленно ими заняться. Причём без промедления.
После выполнения всех утренних процедур в палату вошёл владелец этой элитной клиники, мировое светило в абдоминальной* хирургии и по совместительству один из немногих друзей Джона.
Впрочем, глядя на них, сложно было поверить в подобную дружбу. Ведь эти двое мужчин разнились как день и ночь.
Фридрих Кёлер был невысокого роста и довольно плотного телосложения, с уже выступающим брюшком. На макушке у него проглядывала лысина, пока ещё не слишком бросавшаяся в глаза из-за светлых волос. Светло-голубые глаза постоянно щурились, если доктор забывал надеть очки.
Джон Кэлтон, напротив, был высок и худощав. Его впалые щёки делали подбородок особенно острым, так что казалось, им можно прорвать лист бумаги. Ещё несколько месяцев назад он был в отличной спортивной форме, но болезнь выпила из него слишком много жизненных сил. Как настоящий боец, Джон не сдавался. И вот теперь настало время вернуться к своей жизни и покинуть стены заведения, где ему спасли жизнь.