Круги в пустоте - стр. 26
И все же Лешку пришлось попросить сделать рисунки. Несмотря на понятный риск. С ложечкой и шприцом наготове. К счастью, обошлось, Лешка повздыхал-повздыхал, да и открыл альбом.
Никто не верил, что эти рисунки принадлежат десятилетнему ребенку. Знакомые художники поражались вполне взрослой, сложившейся манере письма, необычности, какой-то надмирности взгляда в сочетании с блестящей техникой. И графика, и акварель, и масло давались Лешке одинаково легко, художники пророчили мальчику замечательное будущее и все как один предлагали свою заботу и опеку. Приходилось мягко отшивать, потому что Лешка, как ни странно, вовсе не стремился ни в художественную школу, ни в кружки, да и не собирался он быть живописцем – не меньше, чем рисование, его влекла рыбалка, игры с котом Мурзилкиным, шахматы и книжки про старую авиацию. Виктор Михайлович полагал, что не стоит лишать ребенка детства, тем более такого ребенка, у которого, кроме детства, может, ничего больше и не будет.
В то утро он внимательно, долго разглядывал лица малолетних уродов. Совсем не уродские, кстати, получились лица – вполне нормальные мальчишеские физиономии, с тем неуловимым выражением, что отличает рисунок даже от самой профессиональной фотографии. Не вмещалось в голове, как эти симпатичные парни могли совершить такое. То есть, конечно, полковник прекрасно все понимал, но недисциплинированная душа никак не могла взять в толк доводы ума и житейской мудрости. Во всяком случае, пацаны должны будут ответить по всей строгости, плюс еще на три копейки сверху. Отсканировав Лешкины рисунки, он приаттачил файлы к письму и выслал на служебный емейл Дронина. А потом озабоченно сказал сыну:
– Есть подозрение, что мы с тобой очень уж давно не были в зоопарке. Надо это дело исправить. Собирайся, поехали.
…Коля Дронин торжествующе помахал свеженькой компьютерной распечаткой.
– Вот, стопроцентное попадание. Все трое бычков в одной банке… в томате. Учащиеся восьмого “б” класса 434-й школы. Александр Баруздин, Дмитрий Самойлов, Илья Комаров. Баруздин состоит на учете в инспекции по несовершеннолетним. Самойлов с Комаровым имеют по одному приводу. Все трое двадцать первого мая во второй половине дня действительно находились в Измайловском парке, поскандалили там с продавщицей в ларьке. Показания продавщицы относительно угроз поджога имеются. Я решил не сваливать дело на местных инспекторов, дал команду своим орлам. В общем, за ними сейчас поехали, скоро привезут поганцев. Ну, мы тут оперативно и порешаем, как с ними быть дальше.
Петрушко кивнул.
– Спасибо, Коля. Я всегда в тебя верил.
– Только вы… Виктор Михайлович, – предупредил майор, – вы все же держите себя в руках… в смысле – без рук. То есть я понимаю, конечно, я бы и сам… но все-таки это же иначе делается…
– Да ты не суетись, Коля, – успокоил его Петрушко, – я же не маленький. Может, позавчера я и свернул бы им шейки… по свежим впечатлениям, а сейчас все будет в порядке. Мне просто посмотреть на них нужно. Ну а что касается профилактики… тут уж твоя епархия, тут тебе виднее. Я просто посижу, посмотрю.
– Ну и лады, – сейчас же повеселел Дронин. – Тогда давай пока что чайку?
Для беседы с поганцами решено было использовать “подвал номер семнадцать” – так его в шутку окрестили сотрудники. Подвал действительно впечатлял – мрачные высокие своды, затянутые вечной паутиной углы, облупившаяся штукатурка стен, и высоко-высоко вверху, куда выше человеческого роста, маленькое, забранное толстой решеткой оконце. Кабы бы не голая лампочка под потолком, подвал и в самый солнечный полдень утопал бы во тьме.