Круги в пустоте - стр. 16
Настя вот уже двенадцатый год их брака была уверена, что благоверный ее, Виктор Михайлович, трудится старшим инженером в оборонке, в полуживом проектном институте, не хватая звезд с неба и получая весьма средние по нынешним временам деньги. Так было правильно, так было нужно. Ей совершенно незачем знать, что ее лысенький Виктор Михайлович – полковник, начальник аналитического отдела в УКОСе, то есть в “Управлении по контролю за оккультными сообществами”. В стране вообще не более двух-трех десятков человек знали о существовании такой организации – и то включая президента и министров-силовиков. Острые на язык укосовцы порой именовали родную контору коротко и емко – Инквизиция.
…Их было немного, полсотни сотрудников – на всю огромную, протянувшуюся от Балтики до Курил страну. Разумеется, в случае необходимости они легко задействовали федеральную Службу, но конечные исполнители, действуя по приказу своего начальства, понятия не имели, куда тянутся ниточки. Иначе сохранить Управление в тайне нельзя, а без тайны мало того, что международный скандал, так еще и эффективность снизится до нуля, “объекты внимания” остерегутся, уйдут в глухое подполье.
Или, напротив, объединят усилия и тогда мало не покажется, тем более, что закон ничем не поможет, магическое воздействие находится по ту сторону права…
Петрушко подозревал, что они, укосовцы, в мире не одиноки, наверняка подобные службы есть в большинстве стран, но если и так, режим секретности соблюдался не менее тщательно, и никаких коллег обнаружить пока не удалось. А временами очень хотелось пообщаться, сравнить методики, поделиться опытом, договориться о совместных разработках. Но, видно, не судьба.
А зарплата и впрямь была невеликая. Побольше, конечно, инженерской, но на Багамы не поездишь. В УКОСе с самого его основания придерживались аскетических традиций, и были к тому резоны. Виктора Михайловича это вполне устраивало. А когда жена-бухгалтерша корила его низким окладом и то и дело предлагала перевестись к ним в компанию “Компьютер-лайт”, он лишь грустно качал головой и говорил, что любит свою работу. А на жизнь всегда подхалтурит переводами и курсовиками нерадивым студентам, дело хлебное. Настя порой всхлипывала, но в целом воспринимала это как неизбежность.
– Проходи, Коля! Да не разувайся, на улице чисто. Вот, давай сюда. Да, на кухню. Насти нет, на семинаре, завтра только приедет. Ты как? – он щелкнул ногтем по пузатой коньячной бутылке. – Будешь?
– Нет, Виктор Михайлович, нельзя, я на колесах. Ограничусь чаем.
– Жаль… – Петрушко убрал так и не пригодившуюся бутылку обратно в буфет. – Ну ладно, чаю так чаю. В общем, ты извини, что так вот с места в карьер от дела тебя оторвал, но понимаешь, когда внутри кипит все…
– Что стряслось? – коротко спросил Дронин, размешивая в чашке сахар.
– Сегодня в Измайловском парке трое несовершеннолетних подонков ограбили моего сына и чудом не успели надругаться над ним. К счастью, там какой-то прохожий рядом оказался, как-то воспрепятствовал… в общем, Лешка сумел убежать. Домой пришел такой… сказать “в истерике” значит ничего не сказать. А ты ведь в курсе, как это на нем отражается и чем может кончиться. Понятное дело, всех подробностей он в таком состоянии сообщить просто не мог.