Кровавый романтик нацизма. Доктор Геббельс. 1939-1945 - стр. 32

Финансовые благодетели Гитлера не приняли всерьез запретительные меры берлинской полиции. Одним из главных среди них был принц Август Вильгельм фон Гогенцоллерн, брат бывшего кронпринца. Он мог позволить себе быть щедрым: один только кайзер получил сто восемьдесят миллионов золотых марок – около сорока трех миллионов долларов – в возмещение взятых в казну имений. Другими «даятелями» были принц Кристиан фон Шаумбург-Липпе, великий герцог Мекленбургский и Гессенский, герцог Эрнст Август Брунсвик и некоторые потентаты помельче, да еще дюжина могущественных промышленников. Все они, казалось, верили в будущее нацистской партии.

В мае 1927-го, когда организация Геббельса якобы не существовала, на берлинской фондовой бирже, равно как и на других биржах Германии, разразилась «черная пятница». Познания Геббельса в экономике были ничтожны. Если Гитлер, знавший немногим больше, брал уроки и занимался самообразованием, то Геббельса нисколько не волновали хитросплетения международных финансов. Но он отдавал себе отчет в том, что рост популярности партий экстремистского толка возможен только в атмосфере постоянной неуверенности. Поэтому он, не теряя времени, протрубил на всю Германию, что положение угрожающее: «Поверьте, гибель у порога!»

Партия ушла в подполье, и Геббельс приступил к созданию подставных организаций. Он открывал безобидные на вид спортивные клубы под названиями «У тихого озера», «Чудесный желудь» или «Перелетные птицы 27-го года». Они были созданы единственно для того, чтобы послужить ему трибуной в активной политической деятельности. Но департамент полиции известил его, что по отношению к нему применен Redeverbot – запрет на публичные выступления, – поскольку властям они казались подстрекательскими. Под новое распоряжение полностью подпадала территория Пруссии, то есть большая часть Германии. Для Геббельса это был ощутимый удар, у него выбили из рук самое сильное и, пожалуй, единственное оружие – пропаганду.

В одном из выпусков мюнхенской «Фелькишер беобахтер» появился рисунок: Геббельс в наручниках. Рисунок сопровождала подпись: «Наш Доктор в кандалах».

Геббельса и в самом деле вызывали на допрос в департамент полиции, но его никогда не сажали под арест и не заковывали в наручники. Рисунок должен был послужить как бы прелюдией к новой главе в карьере Геббельса: он избрал себе ореол мученика.

Вскоре читатели национал-социалистических газет узнали, что жизнь гауляйтера Берлина «в опасности». Геббельс сам написал несколько прочувствованных статей, где рассказывал о себе от третьего лица.

«Внезапно доктор Геббельс спрыгнул с сиденья. «Стой, товарищ водитель, останови!» Машина остановилась. «В чем дело, Доктор?» – «Не знаю, но опасность рядом». Мы достали оружие и вышли из машины. Вокруг стояла тишина, не было видно ни души. Мы осмотрели машину. Колеса вроде в порядке. А это что такое? На заднем колесе не хватало четырех крепежных болтов из пяти. Ни стыда, ни совести! Вот на какие подлости идут евреи и их наймиты».

Берлин, как внушали читателям Геббельса, был «коммунистическим» городом, осиным гнездом подрывных элементов. Как-то раз он якобы навестил товарища в больнице и столкнулся там с коммунистами, которые грозились побить его камнями. И это в самом центре Берлина!