Кровавый пасьянс - стр. 18

– Успокойся! – Боевики схватили девку за руки и поволокли к машине.

В затылок Сергею уперся ствол пистолета. «Зачем я полез в эту заварушку?»

– Ты тоже! Вставай!

Его рывком поставили на ноги, нагнули голову и толкнули в салон – он упал на чьи-то колени, упершись лицом прямо в задницу китаянки, лежавшей тут же и рыдавшей. БМВ, ревя двигателем, сорвался с места.

– Стой! Стой! Эй! – различил Сергей крик Арахова.

– Утихни! – И вдогонку грянул выстрел:

– Бах!

Сергей втянул в себя воздух, вместе с пряным запахом неподмытой девки. Неужели убили Арахова? Нет, забавлялись – вслед за выстрелом неудержимо понесся смех.

Отсмеявшись, сразу заговорили не по-русски. Вьетнамцы! Сергею невозможно было пошевелиться. Все тело его болело, сжатое со всех сторон. «Терпи», – твердил разум, но тело отказывалось. Он пошевелился.

– Лежи спокойно.

БМВ встал. Сергея толкнули. Он с готовностью рванулся назад и вывалился в открытую дверь на грязную землю. Следом полезла девка, чуть не ударив Сергея в лицо каблуком. Боевики вышли, подхватили Сергея за воротник куртки и повели к открытым воротам автостоянки. Где он находился, Сергей понятия не имел. Высокий забор скрывал длинное одноэтажное здание с узкими окнами. Девке надавали по щекам и увели в маленькую дверь под вывеской «Автомойка». Сергея же, молча подталкивая в спину, направили к железной двери, рядом с которой по оштукатуренной стене мелом были выведены иероглифы и русский перевод: «Спортзал».

Сергей вошел в темный узкий коридор. Его провели мимо приваленного к стене старого бильярдного стола – в ногах прыснули в дыру в стене две серые крысы. За поворотом коридор уперся в ажурную стеклянную дверь. Шедший впереди боевик отворил дверь, и Сергей оказался в освещенной красными фонариками комнате. Сергей с удивлением огляделся – убранство комнаты было в юго-восточном стиле: шелковые драпировки с золочеными драконами и стеблями бамбука, высокие фарфоровые вазы на полу, подушки, плетеные циновки. В темном углу в кресле под балдахином из тяжелого шелка с золочеными кистями сидел худой мужчина-вьетнамец с надменно сжатым ртом. Один из боевиков подошел к хозяину комнаты и что-то сказал ему на ухо. Тот хрипло засмеялся и коротко взмахнул маленькой рукой. Все боевики быстро вышли.

– Хе-хе-хе. Вступился за китайскую проститутку? Но ты же не китаец. И не кореец.

– Что? – Сергей не понимал, кто с ним говорит и каков смысл его слов.

– Ты не кореец. Ты сын Хо Цуна. Ты вылитый Хо Цун в молодости.

– Кто вы?

– Я Хэн Хан, отец молодой женщины, которую ты ищешь.

– Я Сергей Ли, агент Особого специального управления ФСБ.

– Наслышан. Ли, да-да – это тот летчик. Я помню его. Ему нравилась Зина. Как мы тогда говорили, Зи-На. Мы тогда плохо говорили по-русски. Хе-хе.

– Вы знали мою мать? – Сергей шагнул к хозяину вьетнамской мафии.

– Знал. Она работала в больнице, которая обслуживала наш сельский округ. В нашей деревне была эпидемия лихорадки. Русские врачи творили чудеса. Особенно Зи-На. Она отпаивала нас лекарствами, колола шприцом – не брезговала лечить изможденных крестьян. Мы очень любили и уважали нашу Зи-Ну. Значит, она вышла замуж за летчика… – Хэн Хан задумчиво покачал головой.

– Вы сказали, я похож…

– А-а, вот ты уже и забыл о моей дочери. Хе-хе. Ты молод, Серёжа. Но я говорю правду, не пытаюсь мутить твои мысли в мозгу. Ты вылитый Хо Цун. На прошлой неделе я был во Вьетнаме, ездил закупать наш знаменитый рыбный соус «ныок мам» для своих ресторанов. Был в родной деревне. Хо Цун постарел. Да, а тогда… давно… он был начальником деревни. В деревнях у нас были учреждены коммуны, и они долго у нас держались, как у вас колхозы и совхозы. Хо Цун был нашим начальником. Нужно было много рису. У Вьетнама было только два богатства – дружба с русскими и рис. Да… Зи-На спасла нас от смерти – половину деревни, это точно. Все мужчины в деревне, узнав, что наша Зи-На отработала свой контракт и возвращается в Москву, скинулись и купили ей в подарок очень дорогой сервиз из фарфора. Хо Цун, от имени деревни, преподнес его в подарок твоей матери, но она отказалась: она была очень молода и думала, что это нехорошо – принимать подарки от спасенных больных. Тогда мы пригласили ее к нам в гости. У нее был отлет через четыре часа, но мы сказали, что она нас очень обидит, если откажется от приглашения. Начальство разрешило Зи-Не посетить нашу деревню. Мы ехали в автобусе через поля, где созревал рис – богатый урожай. Мы остановили автобус и стали пить водку – за наши поля, за урожай, за Зи-Ну. Зи-На тоже пила, и так упилась, – Хэн Хан, усмехаясь, кивнул, – что уснула. Мы сначала не заметили, что Зи-На спит, – пили рисовую водку, говорили о своем все разом и вдруг видим: дурак Че Шо – деревенский мальчишка – задрал платье нашей Зи-Ны, снял ее трусики и жадно пользует ее. Мы ополоумели – мы прогнали мальчишку и сами, торопясь, ругаясь из-за очереди, сближались со спящей Зи-Ной. Мы были пьяны, Серёжа, и Зи-На была так прекрасна – белая женщина, почти богиня. Незабываемые минуты. Я помню их до сих пор.