Кровавый контракт. Магнаты и тиран. Круппы, Боши, Сименсы и Третий рейх - стр. 11
Двое нацистов, один из которых принадлежал к иерархической верхушке, а второй был успешным журналистом, на взгляд деловых людей, отличались сравнительным здравомыслием. Грегор Штрассер – один из организаторов нацистской партии, скромный рабочий лидер, отлично разбирающийся в бизнесе и индустрии. Промышленники сочли необходимым помочь ему и усилить его положение в противовес «дикарям», составляющим окружение Гитлера.
Другой – Вальтер Функ, главный редактор берлинской консервативной газеты «Бёрзенцайтунг», ежедневного издания, посвященного финансам, бизнесу и индустрии. Он втайне вступил в ряды нацистов, продолжая свою работу, как делали многие нацисты, и попутно держал экономическое новостное издание. Приняв многие положения нацизма, в экономике он придерживался более или менее «нормальных» взглядов. Поэтому деловой мир счел его достойным поддержки как еще одного противовеса радикализму Готфрида Федера[12].
И Штрассер, и Функ получали скромные субсидии от промышленников – не слишком большие, но достаточные, чтобы они могли поделиться своими взглядами с товарищами по нацистской партии в расчете повлиять на них и направить экономику в умеренное русло.
В Берлине жил человек, которого знали все промышленные бароны и который считался необыкновенно гибким политиком и экономистом – «финансовый гений» Ялмар Шахт. «Уж он-то знает, что происходит, – говорили промышленники. – У него самые обширные связи. Интересно, что он думает о Гитлере?»
Шахт, основатель немецкой демократической партии и потенциальный кандидат на пост президента рейха, в 1930-м был назначен президентом Рейхсбанка, присутствовал на гарцбургском конклаве «национальной оппозиции», и теперь его часто призывали в штаб Гитлера, расположившийся в берлинском отеле «Кайзерхоф», буквально в нескольких шагах от канцелярии рейха. Этот умный и лукавый экс-президент Центрального эмиссионного банка Германии увидел в Гитлере победителя и поставил на нацистов, неудержимо рвущихся на политическую вершину страны.
Еще 29 августа 1932 года Шахт, в частности, писал Гитлеру:
«Своим письмом хочу заверить Вас в моем неизменном сочувствии в связи с серьезными препятствиями. Я знаю, Вы не нуждаетесь в утешении… Однако в этот тяжелый период Вы оцените признания в искренней дружбе. Ваше движение набирает силу благодаря его крайней справедливости и необходимости, так что победа в том или ином виде просто не может не прийти к Вам.
Где бы мне ни пришлось работать в ближайшем будущем, Вы можете полностью рассчитывать на меня как на Вашего преданного помощника»[13].
12 ноября 1932 года он писал нацистскому лидеру:
«Позвольте мне лично поздравить Вас с тем, что Вы стали придерживаться твердой линии сразу после выборов. Я нисколько не сомневаюсь в том, что такое развитие событий может закончиться только одним – Вашим назначением на пост канцлера…
Я полон уверенности в этом, поскольку вся нынешняя система обречена на гибель».
Видимо, Шахт просто не нашел места для упоминания об этих письмах в своих мемуарах[14].
Те, кто знал Шахта, самой сильной чертой его характера считали присущую ему амбициозность. Он полагал стать спасителем Германии после полного провала нацистов на государственном поприще. Поэтому можно с уверенностью сказать, что его преданность к Гитлеру была не такой наивной, как казалось. И приведенные здесь отрывки из его писем, возможно, следует понимать в свете его амбиций.