Кровавые кости - стр. 44
– Вы не из полиции штата, – сказала она, вполне в этом уверенная.
– Я из Региональной Группы Расследования Противоестественных Событий, – сказала я. – Анита Блейк. Это мой коллега, Ларри Киркланд.
Ларри кивнул с улыбкой.
Женщина отодвинулась от двери, и свет из коридора упал на ее лицо. Это добавило к ее возрасту лет пять, но счастливых лет. Я даже не сразу поняла, что у нее на лице очень мало косметики.
– Заходите, прошу вас, мисс Блейк. Мой муж, Дэвид, ждет вас возле тела. – Она встряхнула головой. – Это ужасно.
Перед тем как закрыть дверь, она еще раз всмотрелась в цветную темноту.
– Дэвид же велел ему выключить мигалку. Не надо, чтобы каждый на много миль вокруг знал, что здесь случилось.
– Как вас зовут? – спросила я.
Она чуть покраснела.
– Простите, обычно я не такая рассеянная. Я Бет Сент-Джон. Мой муж – здешний шериф. Я там с родителями. – Она показала кивком на двойные двери рядом с главным входом.
Мы стояли в передней, где потолок парил под самой крышей, как будто архитектор отрезал кусок от комнаты наверху. Свет из хрустальной люстры под потолком лился на нас и выхватывал квадрат из темной комнаты справа. Там виднелся отблеск полированного обеденного стола.
Коридор вел прямо к дальней двери, открывавшейся, наверное, на кухню. Вдоль стены с двойной дверью шла лестница. Перила были белые, ковер – светло-синий, обои белые, с мелкими синими цветочками и еще более мелкими листиками. Дом был открыт и просторен, светел и гостеприимен – и невероятно тих. Если найти кусочек непокрытого ковром пола и уронить булавку, слышно будет, как она упадет и запрыгает.
Бет Сент-Джон повела нас по бело-голубой лестнице. В центре коридора справа висели фамильные портреты. Первой была улыбающаяся пара, та же улыбающаяся пара и улыбающийся младенец, улыбающаяся пара и один улыбающийся младенец, один плачущий младенец. Я шла по коридору, и мимо меня шли года. Младенцы вырастали в детей, в мальчика и девочку. На фотографиях появился крошечный черный пудель. Девочка была старше, но всего на год. Родители старели, но их это не огорчало. Девочка и родители улыбались, мальчик иногда улыбался, иногда нет. Улыбался он больше на другой стене, где объектив поймал его загорелого и с рыбой в руках или с мокрой спиной только что из бассейна. Девочка улыбалась всегда. Я подумала, кто же из них погиб.
В конце коридора было окно. Его обрамляли белые шторы, их никто не побеспокоился задернуть. Окно было как черное зеркало. Темнота прижималась к стеклу, будто давила.
Бет Сент-Джон постучала в последнюю дверь справа, рядом с этой давящей темнотой.
– Дэвид, прибыли детективы.
Я не стала поправлять. Грех небрежения – он имеет много разновидностей.
В комнате кто-то зашевелился, и Бет отступила раньше, чем открылась дверь. Она отошла на середину коридора, чтобы даже случайно не увидеть, что там в комнате. Глаза ее перебегали с портрета на протрет, с улыбки на улыбку. Она прижала руку к груди, будто ей трудно было дышать.
– Я сварю кофе, будете пить? – спросила она слегка напряженным голосом.
– Конечно, – сказала я.
– Звучит хорошо, – согласился Ларри.
Она чуть улыбнулась и пошла вниз. Не побежала, за что я мысленно присудила ей несколько баллов в плюс. Я бы могла поспорить, что Бет Сент-Джон впервые оказалась на месте убийства.