Кровавые берега - стр. 19
Потомственный воин и наемник Убби Сандаварг обожал ставить перед собой сложные боевые задачи. За время нашего знакомства чем он ни занимался: и бросался в одиночку на шестерых всадников, и оседлывал пса Вседержителей, и охотился с пращей на вингорца, и колошматил перед многотысячной толпой телохранителей первосвященника Нуньеса, и совал ладонь в чистое пламя, и брал в плен самого дона Риего-и-Ордаса… Сегодняшняя затея Убби была столь же безрассудной. Предугадав засаду и способ, каким кабальеро прорвутся на «Гольфстрим», северянин решил атаковать их до того, как гвардейцы ступят на палубу. То есть прямо во время спуска по канатам. Тогда, когда они уж точно не будут ждать контратаки и не окажут серьезного сопротивления.
Провернуть такой трюк он мог, лишь набросившись на спускающегося с мачты противника. Сделать это было бы куда легче, если бы мачта не врезалась в мост и сломалась пополам. Что Убби отнюдь не смутило. За пятнадцать секунд до столкновения он перебрался из корзины, где укрывался от вражеских глаз, обратно на лестницу. За пять секунд до столкновения успел раскрутить кистень. А в момент аварии – оттолкнулся от мачты и полетел вперед, подобно выпущенному из катапульты снаряду.
Чутье опять не подвело северянина. Когда истребитель въехал под мост, залегшие на нем гвардейцы уже сбросили канаты и забрались на них. Однако, сами того не подозревая, они подготовили страховку и для Убби, которому пришлось ухватиться за те же спусковые фалы.
От акробатических выкрутасов нашего сорвиголовы у меня перехватило дух. Воистину, отважиться на такое мог лишь человек с мозгами набекрень! Сломанная мачта грохнулась на мостик неподалеку от рубки, но я почти не обратил на это внимания. То, что творилось сейчас в пространстве между мостом и палубой, было куда интереснее.
Чтобы пресечь вторжение, Сандаварг нацелился сначала на тех противников, что спускались первыми. Задержав их, он тормозил на спуске и остальных. Кистень северянина не ударил гвардейца, а захлестнул его вокруг туловища подобно тому, как кочевники захлестывают ноги лошадей метательным ловчим оружием – болас. Правда, в отличие от легкого болас, брат Ярнклот имел длинную цепь, весил целый пуд и был утыкан шипами. Опутанная им жертва не только утратила подвижность, но вдобавок заработала удар по затылку, после чего моментально отключилась. И, обмякнув, осталась висеть на канате, накрепко примотанная к нему цепью.
А Убби тем временем занялся второй вражеской группой, что спускалась параллельно первой. Разогнавшись в полете, крепыш-коротыш саданул ногой в кожаный нагрудник первого противника, отчего тот не удержался и, выпустив из рук канат, сорвался на проезжающий внизу бронекат.
И все бы ничего, да только от удара гвардеец перевернулся в воздухе вверх ногами. Упав между торчащим из палубы контейнером и обломком мачты, бедолага врезался головой в настил, что никак не могло считаться удачным приземлением. Выжить после него было еще можно, но вскочить на ноги и ринуться в бой – никогда. И этот кабальеро не стал исключением из правил.
Сшибив первого захватчика, Убби очутился на его месте и, ухватившись за канат, повис на нем. Справа и сверху от него болтались еще восемь гвардейцев – по четыре на каждом канате. В таком подвешенном состоянии им было несподручно драться шпагами, но ближайшие враги могли легко достать Сандаварга кинжалами и пистолетными пулями. В то время, как он воевал голыми руками, поскольку брат Ярнклот продолжал обвивать цепью оглушенную жертву.