Кроваво-красные бисквиты - стр. 26

– Вы о нем слышали? – Кондитер поднял голову и с искренним удивлением посмотрел на полковника.

– Да. Правда, не сразу сообразил, о чем это вы. У нас это средство называется, конечно, не так изысканно, как у вас, и применяют его в основном на конюшнях…

– На конюшнях? – еще более удивился Джотто.

– Это средство, по крайней мере о котором я слышал, используется для лошадей и называется оно конским возбудителем.

Кондитер ничего не сказал, но по гримасе, исказившей его лицо, было понятно, что он думает. Начальник сыскной тем временем продолжал:

– Господин Джотто, как так получилось, что в Татаяре, после отравления Скворчанского, ходят упорные слухи, будто бы у вас есть какой-то страшный яд? Откуда они взялись? Я допускаю, что это могут быть проделки прочих кондитеров, Кислицына, например. Но после того, как вы мне рассказали об афродизиаке, я понял, что это не выдумка кондитеров, скорее ошибка. Они одно приняли за другое, но откуда они узнали?

– Это я виноват, – итальянец снова уронил голову, – я хвастался одному человеку, что у меня есть яд, которым пользовалось семейство Борджиа.

– И при этом показывали склянку с возбуждающим снадобьем? – догадался Фома Фомич.

– Да.

– Но зачем, зачем вам понадобилось хвастаться… – Начальник сыскной вдруг замолчал и, чуть сощурившись, подался немного вперед. – Это была женщина, и вы хотели произвести на нее впечатление?

– Да, – мотнул опущенной головой кондитер.

Начальник сыскной не стал торопить события и не поинтересовался, а кто, собственно, эта женщина. Он завел разговор о другом.

– Где хранилась склянка со снадобьем, будем называть его так?

– В моем кабинете в запирающемся шкафу. Он был заперт.

– Ключ… У кого находится ключ от шкафа?

– У меня… только у меня.

– Как часто вы открываете этот шкаф? Один раз в день, один раз в неделю, один раз в месяц?

– Пожалуй, один или два раза в месяц.

– Почему так редко, что вы, кроме склянки со снадобьем, храните в нем?

– Да, в общем, всякие ненужности…

– Ненужности?

– Ну, это только на первый взгляд ненужности, а попробуйте избавиться от них, и они сразу же вам понадобятся…

– Хорошо. Когда вы обнаружили, что склянка пропала? Она ведь пропала, так?

– Я обнаружил пропажу сразу же после отравления Скворчанского.

– Так-так-так… – Начальник сыскной поднялся с диванчика, медленно обошел сидящего на стуле Джотто, после чего сел на свое место за столом. – Вы случайно обнаружили это, или проверить вас сподвигло именно известие об отравлении городского головы?

– Известие об отравлении.

– Но почему? Если верить вам, и в пропавшей склянке был именно афродизиак, то… – начальник сыскной запнулся и, блеснув глазами, высказал предположение: – А может быть, вы мне сказали неправду, и там был яд?

– Нет-нет, там было то, о чем я сказал.

– Тогда не понимаю вашего беспокойства, – фон Шпинне развел руками, – ведь не могли же, в самом деле, вашим снадобьем отравить Скворчанского?

– Тут дело в дозировках.

– Поясните.

– Дело в том, что и в афродизиаке, и в яде кантарелла используются одни и те же ингредиенты, а именно шпанская мушка.

– Кто та женщина, перед которой вы хвастались, что у вас якобы имеется яд? Назовите ее имя!

– Я порядочный человек и не могу этого сделать! – возмущенно воскликнул итальянец. Правда, это возмущение выглядело несколько театрально, и было понятно, что если спросить еще несколько раз и более настойчиво, то Джотто, несмотря на свою порядочность, скорее всего, назовет имя этой таинственной женщины. Однако начальник сыскной решил поступить иначе. Он не стал давить на кондитера.