Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее - стр. 69

Все было кончено. Точка.

И Гас Латини так и не дошел с ней до конца. Какая жалость, дядя Гас, втайне съязвила Патрисия. В ту ночь в постели она зажала ладони между ног и тихонько плакала слезами счастья.

У Патрисии Коломбо началось отрочество без болезни сознания. Когда она перешла в среднюю школу Гроув, она впервые почувствовала себя хорошо, как будто избавилась от какой-то нечистоты. Она была такой же, как все, не было никакой скрытой заразы, никакого маленького грязного секрета, который она обязана хранить. Теперь, разговаривая, она больше не смотрела в пол.

В средней школе она училась хорошо. Еще так много предстояло сделать. Помимо основной учебы, в школе кипела активность: учебные группы по интересам, клубы, команды, кружки – у каждого междусобойчика было название. Были незапланированные, но регулярные «тусовки» перед школой, во время обеда, после школы, в любое время, бесконечный обмен записками, разговоры на бегу между занятиями, непрерывные планы – в особенности у девочек; это было похоже на улей. Большая часть встреч превращалась в обсуждение, где и когда они встретятся в следующий раз, это было так весело.

А потом стали заметны мальчики.

В подростковом возрасте мальчики вытянулись, у них на лицах появлялся пушок, некоторые ходили с красным лицом, они были слишком шумные, слишком неловкие, грубили, вечно глазели на едва проклевывавшиеся девичьи груди. Большинство мальчиков – по мнению девочек – не были классными. Хотя имелись и исключения: капитан футбольной и центровой баскетбольной команды, президент класса, владелец мотоцикла, старшеклассник, переживший короткий «роман» с «пожилой женщиной». Это были аномалии, за ними тайком наблюдали, их изучали, обсуждали, анализировали. Все остальные мальчишки были «задротами» с большой буквы «З».

Патрисия мальчиками совершенно не интересовалась, но доказать это Мэри Коломбо было невозможно.

– Патти, почему бы тебе не приходить из школы прямо домой, как Майкл? – подозрительно спрашивала она.

Патрисия пожимала плечами.

– У меня просто кое-какие дела.

– Какие дела?

– Ну, я не знаю. Просто дела.

– Ты после школы встречаешься с мальчиками?

– Нет, – Патрисия отвечала с явным раздражением, – с мальчиками я не встречаюсь.

Не нравилась Мэри и одежда Патрисии.

– Боже мой, будь эта юбка чуть короче, тебя бы арестовали за непристойное поведение! Где ты вообще взяла эту юбку?

Патрисия отвечала терпеливым тоном:

– В торговом центре «Йорктаун», мама. Мы купили ее вместе с тобой.

– Я не поняла, что она такая короткая. Думаю, тебе стоит носить подлиннее.

Патрисия закатила большие карие глаза.

– Подлиннее больше не шьют, мама. Это мода.

– Мода. Лучше молись, чтобы отец не увидел тебя в этом.

Патрисия чувствовала, что мать ее не понимает. И она была не одинока в этом, то же самое чувствовала большая часть девочек в школе.

– Матери, – сказала однажды одна ее подруга, – не любят, когда мы начинаем расти. Они привыкли обращаться с нами как с детьми. А теперь им приходится общаться с нами, как с молодыми женщинами. Они не знают, как к этому подступиться.

Патрисию это поразило. Она много об этом думала. В конце концов она решила, что подруга абсолютно права.

Годы спустя Патрисия сказала сестре Берк:

– Я думаю, что отношения с мамой на тот момент были скорее всего вполне нормальными. По крайней мере, казались нормальными на фоне того, что подруги рассказывали о