Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее - стр. 52

Патрисия забралась в сиденье в форме ковша, на котором так часто ездила когда-то, и положила учебники на пол.

– Где мы работаем сегодня? – деловито спросила она.

– Логан-сквер, – сказал дядя Гас.

Не самый любимый маршрут Патрисии, но нормальный, по соседству множество кондитерских, небольшие продуктовые рынки, такие как Ройал Блю, и несколько магазинов сигар. Иногда дядя Гас мог с одной парковки в центре квартала обслужить двух или трех клиентов.

– Я буду ждать в кабине и делать уроки, – сказала Патрисия. Во всех магазинах она бывала по много раз, ничего нового для нее в них не было. Кроме того, ей нужно было выучить несколько орфографических правил.

Каждый раз, когда они где-нибудь парковались, Патрисия открывала на коленях учебник и учила, а дядя Гас специально запирал двери в кабине фургона и напоминал ей:

– Запомни, никого не пускай в грузовик, пока меня нет.

– Я помню.

В тот день Патрисия два часа, пока дядя Гас пополнял запасы клиентов в районе Логан-сквер, учила правила правописания. Маршрут Патрисия знала наизусть, поэтому, когда они выехали с последней парковки и не развернулись в обратный путь, Патрисии сразу же стало любопытно.

– Я подумал, что сегодня мы поступим немного иначе, – сказал он ей.

Была вторая половина дня, затишье перед началом вечерних автомобильных пробок. Дядя Гас поехал на станцию Логан-сквер и свернул на улицу с односторонним движением, идущую параллельно железнодорожным путям. С одной ее стороны виднелись задние фасады мелких офисных зданий, а с другой был заброшенный участок длиной в квартал, где добиравшиеся до центра горожане парковали машины. Дядя Гас переехал через тротуар и припарковал фургон в дальнем конце стоянки, в тени эстакады.

Заперев двери кабины, Гас открыл заднюю перегородку-гармошку и встал между двумя ковшеобразными сиденьями.

– Дорогая, пройди назад, – сказал он. – Я хочу тебе кое-что показать.

Патрисия зашла в фургон, а дядя Гас закрыл двери гармошкой и включил потолочный светильник. Его свет бросал на все жуткий желтый отблеск. Дядя Гас тотчас удостоверился, что гармошка плотно прилегает к стене, потом он открыл шкафчик под зарешеченными полками для конфет и вытащил свернутый кусок ковра и списанное армейское одеяло.

– Уютно я все устроил? – спросил он Патрисию, разворачивая и укладывая на пол между полками ковер, а поверх расстилая одеяло. – Когда я устаю, я могу просто остановиться и немного отдохнуть.

Дядя Гас улыбнулся своей лучшей улыбкой.

– Думаю немного отдохнуть прямо сейчас. Хочешь отдохнуть со мной?

Патрисия пожала плечами.

– Хорошо.

«Это странно», – подумала она. Но все будет в порядке. Это же дядя Гас.

Они легли на ковер рядом, и Гас прикрыл их одеялом.

– Мы ведь не будем спать? – спросила Патрисия.

– Нет.

– Хорошо, потому что я не хочу спать.

Патрисия заметила, что руки дяди Гаса двигались под одеялом, как будто он чесался. Вскоре он протянул ладонь и взял ее за руку.

– Я хочу, чтобы ты кое-что потрогала, – сказал он. Под одеялом он сжал ее пальцы вокруг чего-то твердого и теплого.

– Ты знаешь, что у Майкла между ног, – объяснил он. – У меня тоже есть такая штуковина, только намного больше. А у тебя такая штуковина есть?

– Дядя Гас! Ты же знаешь, что нет!

Патрисия смутно помнила времена, когда дядя Гас, прислонившись к дверному проему в ванной, смотрел, как мать купает ее.