Кровь жизни - стр. 4
«Не удивлюсь, если в кармане этого грязно-коричневого костюма обнаружатся часы с цепочкой, а внутри бережно хранящаяся фотография с неразделенной первой любовью».
Мы сразу спросили, далеко ли еще до деревни. Он посмотрел на нас недоумевающим взглядом и показал жестами, что он глухонемой.
– Вот невезуха! – огорчился Пол, достав флягу с водой и протянув старцу, но тот отшатнулся. Тогда Пол сам утолил жажду. Я последовал его примеру. Очень хотелось пить. Мы напились. Пол, жестикулируя, расспрашивал незнакомца о расположении деревни. Он соединил пальцы вместе, а основания кистей развел, изображая домик. Затем раскинул руки в стороны ладонями кверху, пожимая плечами. Так он пытался задать вопрос.
Старик усмехнулся беззубой улыбкой и указал путь. Сначала прямо, никуда не сворачивая, потом на холмик, что справа, и за ним находится деревня. Он объяснялся, широко размахивая руками. По крайней мере, мы его прекрасно поняли. Чтобы узнать дальность поездки, я сел на корточки и пальцем написал на земле: Сколько?
«Он присел напротив меня и глубоко заглянул в мои глаза, словно в душу. Я увидел морщинистое лицо, кожу на ней, похожую на бумагу, а в стеклянных зрачках таилась усталая печаль и недосказанность. Казалось, он отчаянно пытается выговорить или выскрести из себя опухоль, мешающей его умиротворению. Сдавалось мне, что старик не по собственной воле двигается по дороге. Душа просила кресла-качалку и внуков, раскидистого яблоневого сада и большую семью. Громкий детский веселый возглас и щебетание вечерних птиц, чтение ночных сказок и полудневный сон, ворох сладостей и ароматной рассыпчатой кукурузной каши, качественного секса и долгие рассудительные разговоры с любимой, катание на велосипеде и легкой пешей прогулки. Он показался мне глубоко несчастным стариком, который не так представлял свою юность и старость. Казалось, словно он потерял что-то очень важное на каком-то периоде своей жизни. И может быть, всему виной та самая невежественность, которая уничтожила невероятно огромное число людского потенциала и творческого роста. Невежество. Какое горькое слово. Невежество. Дрожь по коже».
Старик корявым пальцем левой руки вывел рядом аккуратное «50». «Пятьдесят миль» пробормотал я себе под нос. Я кивнул головой и предложил подвезти его. Пол вызвался первым.
– Может, он и живет в этой деревне, – сказал Пол, подсаживая на свой велосипед путника.
Я махнул рукой, и мы тронулись. Благо дорога значительно склонялась, было легче крутить педали. Мы двигались со средней скоростью. Но тут случилась непонятная штука. Проехав около 10 миль, старик вдруг начал дергать руль, и мы остановились. Он спустился на землю, поклонился нам и снова указал, куда надо ехать. Пол вопросительно посмотрел на меня. Я решил не выяснять ситуацию и, поблагодарив старца, мы просто уехали.
– Не понимаю, какого черта он здесь собирается делать?
Я обернулся и увидел такую картину: старик стоял в тени, облокотившись об крупный камень, которого, когда мы проезжали, просто не было. В этот миг вокруг представилось мне странным. Пол его велик и даже панама. «Да что с тобой? Не выдумывай!» взбодрил я себя и прибавил скорость, свалив мираж на усталость мозга.
Через четыре часа мы доехали до того поворота направо. На углу на земле валялась разломанная временем табличка. Надпись на ней невозможно было разобрать. Вдалеке завиднелся зеленый холм, о котором упоминал старик. Мы подъехали к нему ближе. Вокруг и на высоте росли клены и дубы, и, видимо, единственная дорога в эту деревню проходила через бугор. В силу того, что возвышенность пролегала по всему периметру и вправо, и влево, а тропинка тянулась вверх, в лесную чащобу.