Кровь – не водица - стр. 2
– Так будет безопаснее и для меня, и для вас. Вам какой этаж? – невозмутимо поинтересовался он, пристально наблюдая за мной из-под густых полуопущенных чёрных ресниц. И неожиданно в его глазах проскользнули искорки мужского интереса.
– Шестой, – пропищала я и с перепуга опустила глаза. Смотреть на него не было никакой возможности. В животе неожиданно ожили бабочки и забили крыльями. Глядя на такой роскошный экземпляр не только бабочки оживут, а и мурашки, которые уже кажется помчались по коже вверх и вниз. Мамочка дорогая! Прямо сексуальный террорист какой-то!
Мужик кивнул, нажал на кнопку номер шесть, и лифт плавно двинулся вверх. На шестом этаже лифт остановился. Я перехватила поудобнее бумаги и нетерпеливо потянула пачку из его рук. Но мужик осторожно взял меня за талию и легонько подтолкнул к выходу.
– Шевелитесь, барышня, пока вам «хвост» дверью не прищемило, выходим.
Лифт пошёл дальше, а мы почему-то остановились и замерли, уставившись друг на друга. Магия какая-то! Мы не могли оторвать друг от друга глаз! Первой пришла в себя я.
– Спасибо, что помогли, дальше я сама, – я снова потянула у него из рук пачку бумаги, но он не отдал.
– Не торопитесь, барышня. У меня такое впечатление, что нам с вами по пути, – усмехнулся мужик, не выпуская из рук пачку бумаги и направился в сторону моего кабинета. Не моего, конечно, а кабинета моего начальника – Германа Валерьевича.
И тут у меня как будто пелена упала с глаз. Это он?! Тот самый таинственный грозный Герман, который тиран? Мама дорогая! А я испортила его белоснежную рубашку, на которой всё-таки остались следы от злосчастной пачки бумаги. Вот где она лежала эта чёртова пачка, что она такая пыльная? Мужик вошёл в приемную, подошёл к моему столу, положил туда проклятую пачку бумаги и повернулся ко мне.
– В следующий раз соизмеряйте свои возможности со своими потребностями. Кофе мне сделайте, эспрессо, – приказал он. – Через пять минут жду вас у себя в кабинете.
Он давно скрылся за дверью. А я стояла на дрожащих ногах и тупо пялилась ему вслед. И как это меня угораздило в первый же день так опростоволоситься? Я сгрузила оставшиеся бумаги на стол и глубоко вздохнула. Кофе ему сделать? А как? Наверное, должна же быть где-то кофемашина? Я оглядела приёмную и обнаружила слева коридор в виде «аппендицита», примыкающий к кабинету. Кофейный аппарат как раз находился в этом самом «аппендиците», в небольшом предбаннике, который, очевидно, и был комнатой для приготовления пищи. Как это я раньше её не заметила? Я разобралась с кофемашиной, сделала ему эспрессо, поставила чашку на поднос, на блюдце положила печенье, которое нашла здесь же, в шкафчике и медленно двинулась к кабинету шефа. У двери я сделала глубокий вдох и постучала.
– Заходите, – раздался бархатный баритон.
Я осторожно открыла дверь, вошла и замерла посередине комнаты. Герман восседал в кожаном кресле за большим дубовым столом, как падишах на троне и сверлил меня пронзительным взглядом. Не знаю, почему именно это сравнение пришло мне в голову, но выглядел он, как хозяин жизни – жёсткий, уверенный в себе, и от него за версту пахло большущими деньгами и властью.
– Ну что вы стоите, как «сирота казанская», – недовольно проговорил он, – поставьте уже поднос на стол и присаживайтесь, – он кивнул в сторону стула напротив его кресла, с неприкрытым интересом рассматривая меня.