Кровь не водица. Часть 2. Алиса - стр. 14

Марфа развернулась к Майме, ее лучики у рта зашевелились весело, и лицо сразу стало простым и ласковым

– Манатки сбирай, молодца своего за шкирбан, вас уж ожидают. У нас лодки не простаивают, работы навалом. Давай-ка. Бегом!

Она подтолкнула Лизу к кухне, обняла Майму за талию и повела ее к выходу. И Лиза только успела поймать прощальный взгляд уходящего следом Виктора.

…

Когда Лиза выползла из кухни огромная луна уже висела над скитом. Она весь день не высовывала носа во двор, сновала от плиты к столу, от стола к тазу с водой, и опять в плите. У нее ныла спина, распаренные руки зудели от горячей воды и висели плетьми, ей даже трудно было натянуть перчатки, да они и не налезли бы. Кое-как свалившись с крыльца, она буквально провалилась по колено в мягкий пушистый снег, он, видимо шел целый день, и теперь лежал сверкающими подушками вдоль тоненькой тропочки, сиял, как бешеный, и как бешеная светила взбесившаяся луна.

– Господи, какая же красота. Наверное, в раю тоже снег. Вот такой же.

Несмотря на усталость Лиза решила не спешить домой, тихонько пошла, вдыхая хрустальный воздух, потом, уже у дома остановилась около старой сосны, прислонилась к ней спиной, подняла голову. Бархатное небо, усыпанное звездами, выглядело так, как будто кто-то рассыпал сахарный песок по черной тарелке, только вот крупинки оказались крупноваты, почти, как горох. Протянув ладонь Лиза подождала, а вдруг на нее просыпятся эти бриллиантики, и вдруг почувствовала, как же она замерзла. Не замерзла – застыла, эта ее одежонка совершенно не подходила для новой жизни, просто вот совсем. Лязгнув зубами, Лиза поежилась, хотела было рвануть к дому, но там, у самого ее крыльца мелькнула какая-то тень. То ли человек, то ли зверь, размером с крупного медведя, на мгновение заслонил от Лизы луну, потопал около крыльца, потоптался, потом поднялся, потыркался в дверь. Лиза ойкнула, спряталась за дерево, затихла, боясь даже сдвинуть одеревеневшие ноги, чтобы не хрустнуть снегом. Но медведь на крыльце простоял недолго, повздыхал, пристроил что-то большое и круглое, привалив его к перилам, скатился вниз и скрылся за поворотом. Лиза, чуть постояв, колотясь от холода и страха так, что ходуном ходили руки, все -таки решилась, подошла к дверям, оттянула край мешка, который принес медведь. И оттуда, из мохнатых теплых глубин высунулся краешек серого мягкого валенка.

-Ты красивая. Правда, замученная, городская, бледная, но ничего, поживешь здесь, еще краше станешь, у нас женщины кровь с молоком. Рыжих вот нет, Марфа остерегается рыжих, говорит – они все ведьмы. Ты не ведьма, Лиза?

Никодим отодвинул тарелку, поискал что-то глазами, не нашел, вытер седеющие усы полотенцем, улыбнулся сыто, так улыбается наевшийся сливок кот. И Лизу опять кольнуло воспоминание, она уже видела такую улыбку, но улыбка эта всплывала сама по себе, как будто у нее, улыбки, не было лица. А еще она вспомнила ощущение от этой ухмылки – ей она не нравилась. Она вызывала у нее стыдливое смущение и раздражение, и… желание, чтобы она повторилась.

– Никодим, скажи. Ты же здесь давно живешь, или я ошибаюсь?

Никодим покопался в кармане, достал металлическую коробочку, листок бумаги, ловко скрутил трубочку и засыпал ее табаком. Встал, потоптался у вешалки, накинул тулуп, пробурчал